RARUS'S GALLERY

Boris Grigoriew. Russische erotik. [Munchen, 1921.] 12 отдельных л. иллюстраций. В издательской картонажной папке фиолетового цвета с клапанами.  Тираж 300 нумерованных экземпляров. Экземпляр № 75. Формат: 46x32 см. Современники за глаза называли альбом "Russische popki"!

Библиографические источники:

1. Венгеровы А.А. и С.А. «Библиохроника», т. I, Москва, 2004, № 172

2. Галеева Т.А. Борис Григорьев. М., 1995

Большую часть своей жизни Борис Дмитриевич Григорьев (1886-1939) был знаменит, десятки его работ охотно покупали коллекционеры и музеи России, Франции, Америки, Чили, Чехии и других стран. Он имел за рубежом славу "артиста линии", "великого русского художника", благодаря своему колоссальному трудолюбию и работоспособности. В 1926 г. в эмиграции Григорьев писал о себе: "Сейчас я первый мастер на свете. Я не извиняюсь за эти фразы. Надо знать самому, кто ты, иначе не будешь знать, что и делать. Да и жизнь моя святая от труда сверх и чувства сверх, и 40 лет моих это доказывают. Я не боюсь любого конкурса, любого заказа, любой темы, любой величины и любой скорости" (из письма поэту В. В. Каменскому). Б. Д. Григорьев - блестящий рус­ский художник, обладавший великолепной техникой и неповторимой особенностью ри­сунка. Его жизнь - это бесконечная «перемена мест», череда странствий и скитаний, до пре­дела заполненных работой. Детство и юность Бориса Григорьева прошли в Рыбинске, где его приёмный отец служил в местном отделении Волжско-Камского банка. Затем последовали переезд в Москву и учёба, сначала - в Практической академии коммерче­ских наук, потом - в Строгановском училище. В 1907 году Григорьев приехал в Петербург и поступил вольнослушателем в Академию худо­жеств, которую не закончил, вовремя не представив, как того требовали правила, конкурс­ной картины на звание художника. Зато в Пе­тербурге он сошёлся с артистической богемой, стал участвовать в выставках левого искусства, начал сотрудничать в «Сатириконе» и даже на­писал роман.

В начале 1910-х годов Григорьев совершил поездки в Швецию, Норвегию и Ав­стрию, стажировался и работал в Париже. Его парижские зарисовки, показанные осенью 1913 года на нескольких художественных выставках в Петербурге, имели шумный успех. Он был принят в круг «Мира искусства», а с 1917 года стал членом общества. Художник универсального дарования, Григо­рьев мог одинаково виртуозно работать в раз­ных техниках и разных жанрах: иллюстрировал издания по фольклору и классику, разрабаты­вал эскизы театральных декораций и оформ­лял интерьеры артистического кабаре «Привал комедиантов», писал портреты и натюрморты, декорировал здания Петрограда к 1-й годовщи­не революции. Осенью 1919 года Григорьев с женой и пятилетним сыном на лодке нелегально переплыл Финский залив и после недолгого карантина уехал в Берлин. Началась жизнь в эмиграции. Борис Григорьев оказался одним из наибо­лее востребованных художников русского за­рубежья. Он много и плодотворно работал: его приглашали престижные журналы и изда­тельства, он участвовал практически во всех крупных русских художественных выставках и регулярно устраивал собственные персональ­ные выставки, преподавал в Париже, Сантьяго и Нью-Йорке. Борис Григорьев умер на собственной вилле близ Ниццы. Ему было 52 года. Одна из самых изве­стных графических сюит Бориса Григорьева - «Russische erotik» («Русская Эротика»), изданная в 1921 году в Мюнхене тиражом 300 экземпляров.

На двенадцати крупноформатных листах художник изобразил в самых неожиданных, но одинаково далёких от изящества позах женские фигуры, облачённые в купальники и нижнее бельё. Название серии только подчёркивает жёсткий и даже жестокий гротеск изображений, демонстрирующих фальшь «цивилизованной» морали, нелепость и уродливость узаконенных обществом норм женской моды. Для хранения серии были изготовлены издательские картонажные папки с печатными ярлыками на верхних крышках, где указывались выходные данные и номер экземпляра. Комплекты «Русской Эротики» в хорошей сохранности сами по себе представляют исключительную редкость, так как после прихода нацистов к власти в Германии тираж был практически целиком уничтожен. О проникновении уцелевших экземпляров в СССР долгое время вообще не могло быть и речи. Появление в России полного комплекта серии в идеальной сохранности и с дарственной надписью Бориса Григорьева Зиновию Гржебину - явление, которое заслуживает того, чтобы быть отмеченным в истории российского собирательства.