RARUS'S GALLERY

Т.т. 1-2 + Альбом. СПб.: Тип. Э. Гоппе, 1883. Экземпляр на толстой веленевой бумаге. Текст в орнаментальной голубой рамке с императорской символикой. Издание иллюстрировано цветными картами, портретами и рисунками форм обмундирования. В издательских черных коленкоровых переплетах эпохи с тиснением каратным золотом на корешке и верхней крышке с сохранением передних издательских обложек обоих томов. На корешке имя автора, название издания, номер тома, выполненные золотым тиснением. 28х19 см. Альбом в печатном издательском картонаже в 4°.

Т. 1. фронтиспис, 448, VIII с., порт. (Петр I), 12 планов, карт.

Т. 2. [2], 296, 202, V с., 10 цв. л. карт.

Альбом к истории лейб-гвардии Семеновского полка. 1683-1883. СПб.,1883. 2 с., 38 л. ил. (вкл. фотопортреты командиров полка и рисунки формы одежды с 1699 по 1883 гг.). Folio.

Библиографические источники:

1. Григорович А. Перечень историй и памяток войсковых частей. Часть I. Издание 2-е, дополненное. Спб., 1913, стр. 2.

2. Lyons M. The Russian Imperial Army. A Bibliography of Regimental Histories and Related Works. Stanford, 1968, №№ 67-68.

3. Международная книга. Антикварный каталог №77. Военная история. History of the Russian Army. Москва, 1935, № 200.

5. Зайончковский П.А. «Справочники по истории дореволюционной России». М., 1978, № 1920.

«В 1876 году мы были почтены поручением начальства составить историю полка ко дню двухсотлетней его годовщины. Нам предстояло или продолжать историю полка, напечатанную ещё в 1854 году штабс-капитаном П.П. Карцовым (ныне генерал-лейтенантом) и доведенную до царствования Императрицы Екатерины II, или составить всю вновь. Начальство остановилось на последней мысли, осуществлением коей и является предлежащий труд».

Один из старейших полков российской армии - Семеновский - был сформирован в конце XVII века в подмосковном селе Семеновском из «потешных войск», созданных для забавы царевича Петра. В 1700 г. полк стал Лейб-гвардейским, принимал участие во многих войнах, подавлении мятежей и дворцовых переворотах. Представленный труд подробно рассказывает об истории полка с момента его образования до 1883 г. В ней содержатся описания военных походов, бытовые очерки (образ жизни, внутренний порядок, занятия), списки шефов, начальников, командиров и офицеров полка с краткими сведениями о прохождении службы в полку; списки генералиссимусов, генерал фельдмаршалов, гражданских чинов I –го класса и министров, служивших в полку; хроника боевых действий и списки потерь в военных действиях за 1695-1878 гг. Представленная работа поручика лейб-гвардии Семеновского полка Петра Дирина подробно рассказывает об истории полка с момента образования до 1878 года. Из известных личностей, начавших свою службу в Семеновском полку, можно вспомнить генералиссимуса А. В. Суворова, генерал-фельдмаршалов М.М. Голицына, С.Ф. Апраксина, А.А. Прозоровского, И.П. Салтыкова, Н.И. Салтыкова, князя Г.Г. Орлова, государственного канцлера Н.П. Румянцева, писателя Д.И. Фонвизина.

«1683 год Потешные Семеновские». Такими словами определяется на лентах знамен л. - гв. Семеновскаго полка его начало и происхождение. Полк сформировался из потешных; но известно, что потешные образовались не вследствие какого-нибудь Высочайшаго указа или по заранее определенной системе, по штатам и с определенными окладами, как формируются вообще, какия бы то ни было войсковыя части, но они появились сами собой, незаметно для себя и для всего московскаго люда. Поэтому, писать историю, в строгом смысле этого слова, первых лет существования потешных — невозможно. Возможно изследовать образ жизни юнаго царевича Петра Алексеевича, его характер, свойство занятий, двор и дворню, которыми он был окружен, наконец государственныя события, под впечатлением которых он рос, и из этих изследований уже сделать выводы, на основании которых возможно составить себе более точное понятие о зарождении потешных. Продолжая изследования далее, возможно будет определить, когда и каким образом из потешных образовались первые полки Преображенский и Семеновский, еще потешные, — наконец, когда они утратили свое прилагательное потешных и признаны были полками уже не шуточными и когда окончательно получили то название Лейб-Гвардии которым они гордятся и по настоящее время. Надпись, на лентах знамен, точно определяет год начала Семеновских потешных. Большинство историков сходится, принимая 1683 год как составивший эпоху в жизни царевича Петра Алексеевича, а следовательно, имевший влияние на его характер и свойство его занятий; но более точнаго определения времени начала потешных, мы нигде не находим. Припомним, что в 1682 году Петру Алексеевичу пошел одинадцатый год. Живя неразлучно с матушкой своей, Наталией Кирилловной, он проводил детство как и все царственныя дети, в теремах, окруженный няньками, мамками, дядьками, стольниками, спальниками и прочими прислужниками. Царевича все любили, холили и, как говорится, держали в вате. На третьем году начали его учить грамоте, но далее чтения псалтыря, часослова и евангелия он не шел: писать же начал только на седьмом году. Единственными его развлечениями были разсматривание картинок и игрушки, которыя для него делались: деревянныя лошадки, разнаго рода, потешное оружие и в особенности много барабанов, до которых, как видно, он был большой охотник.

Так проходили годы, ребенок рос и развивался быстро, не по дням, а по часам, но из теремов не выходил. Выходы его ограничивались, кроме слушания богослужений, поездками в дворцовыя села: Коломенское, Преображенское, Воробьево и богомольями к Троице-Сергию, в Савин монастырь, к Иосифу Волоколамскому и др. Но вот среди этих потех и затворничества, 27-го апреля 1682 года, умирает царь Феодор Алексеевич и завещает престол, помимо роднаго своего старшаго брата, но «недостаточнаго в разуме и хилаго Иоанна», младшему брату (от мачихи) Петру, «ибо благоразумный и отечество любящий государь Феодор просматривал более с разсуждением удивления взыскующую физиономию Петрову, которая из взора быстротекущих очес, из остроты ума, из дерзновенных бесед и из маестетических ухваток доказывала в самом отрочестве его, что в нем находится дух, который токмо к царствованию сотворен». Патриарх Иоаким, испросив согласие государственных чинов, объявляет Петра «Великим Государем, Царем и Самодержцем всея Великия и Малыя и Белыя России». За государственными чинами присягает юному царю Москва, а за нею вся Россия. Но не так отнеслась к воцарению Петра, его сестра, София Алексеевна (от Милославской). Она, еще при жизни Федора Алексеевича, рассчитывая на наследие Иоанна и на его слабое здоровье, не покидала мысли об участии в правлении. Но признание Петра единодержавным разстроило замыслы Софии. Она ищет средств ослабить власть Петра и влияние Нарышкиных; средство представляется ей в виде двоевластия. Мысль ея основывается на том, что Петр, как младший, уступал бы в делах старшему брату Иоанну, а этот, как малолетний, болезненный и неразвитой, не мог бы справиться с делами, принужден был - бы прибегать к сестре за советом, а она могла бы таким образом мало по малу забрать всю власть в свои руки и сделаться правительницей. План этот, на первых порах, показалась гордой, властолюбивой и предприимчивой Софии весьма легко осуществимым; препятствие было только в семье Нарышкиных; но и тут брат ея, боярин Милославский, выручил ее советом: привлечь стрельцов на свою сторону и избавиться от Нарышкиных — тогда цель будет достигнута: София не теряла времени: 15-го мая взбунтовавшиеся стрельцы стояли уже в Кремле и требовали мнимых убийц царевича Иоанна. Несмотря на то, что царевича показывают всему народу с Краснаго Крыльца здравым и невредимым; стрельцы врываются в царския хоромы, неистовствуют, богохульствуют, оскорбляют, в присутствии Петра, его мать и всех близких и дорогих сердцу, грабят царское имущество и, наконец, заканчивают день умерщвлением приверженцев и родственников Нарышкиных. В продолжении трех суток Петр с матерью своею ежеминутно ожидали, что и их постигнет та же участь. На третий день стрельцы, вырвав из рук Наталии Кирилловны любимаго ея брата Ивана, сбросили его с крыльца и, насытившись вдоволь невинною кровью, разошлись, оцепив весь Кремль караулами.

Следствием перваго стрелецкаго бунта было избрание на царство Иоанна вместе с Петром, а по молодости их правление передано в руки Софии. Цель Софии была достигнута, но испытания царственной семьи этим еще не закончились. Вслед за стрелецким бунтом Кремлевские соборы и палаты были поруганы наглой толпой раскольников, ученья Аввакумова, предводимых Хованским и Никитою Пустосвятом. Оставаться долее в Москве было невыносимо. Наталия Кирилловна, вместе с детьми, покидает столицу, ищет убежища в с. Коломенском и, наконец, в Троицкой лавре, где за монастырскою стеною надеется найти защиту и покой. Но и здесь недолго пришлось ей пользоваться безопасностью. Народ, взволнованный ея удалением, требует ея возвращения для собственнаго спокойствия. Наталия Кирилловна сдается на просьбы и возвращается в Москву вместе с сыном. Но присутствие ея, и в особенности юнаго Петра, не дают покоя Софии. Под видом попечения о брате, она дает ему «вольность» и в мае 1683 года высылает из Москвы в Воробьево. И так, три с половиною месяца годины бедствий народных и семейных и первый год своего царствования, молодой царь проводит с матерью вне столицы — в Воробьеве. Недавнее воспоминание всех виденных им кровавых сцен, не вполне еще окрепнувшая уверенность в безопасности лично своей и своих ближних, не могли не оказать влияния на образ жизни и на потребности Петра. Действительно, следя за его занятиями в Воробьеве, видно, что характер их изменился. О занятиях учебных ни в каких документах не упоминается, в государственныя дела он еще не входил, охота не занимала его, — остается что же? потехи? До них ли было теперь! Трудно предположить, чтобы богобоязненная, удрученная горем Наталия Кирилловна равнодушно смотрела на род занятий и образ жизни своего сокровища и допускала бы его безпечно относиться к своему тяжелому положению.

А вместе с тем, род занятий его вполне обрисовывается постоянными требованиями и присылками разных предметов снаряжения и вооружения. В день рождения Петра мая 30-го 1683 года, на Воробьеве сверкнул в первый раз и настоящий огонь: «Пушкарскаго приказа гранатнаго и огнестрельнаго дела русскими мастерами и учениками произведена была потешная огнестрельная стрельба под руководством огнестрельнаго мастера Семиона Зоммера». Об этой значительной потехе узнаем мы из награды Зоммеру с товарищами, «что они стрельбы делали в походе в селе Воробьеве пред Великим государем, мая 30-го дня стреляли». Дошло дело и до пушек не деревянных, какия были в хоромах маленькаго царевича Петра, а до медных и железных. Начинается с барабанов, затем высылаются копья, наконец пушки — оружие, очевидно, не игрушечное; вместе с тем для пушек требуется и порох; оружие высылается уже не поштучно для царя, а партиями, хотя незначительными, но достаточными, чтобы предположить, что при царе была уже хоть какая-нибудь команда; наконец указывается прямо, что стрельбою занимались не дети, не сверстники Петра, но люди взрослые, гранатнаго и оружейного дела мастера, под руководством специалиста огнестрельнаго дела, капитана Выборнаго полка Аггея Шепелева, Зоммера. Что же это была за команда? какие люди входили в ея состав? и как смотрел на нее Петр: как на игру в солдатики или как на возникновение новаго войска? Наконец, это ли были первые потешные, родоначальники гвардейских полков? Вот вопросы, которые невольно напрашиваются. Трудно, конечно, предположить, чтобы одинадцатилетний юноша, не смотря на всю свою развитость, мог самостоятельно составить план такой коренной государственной реформы, как учреждение постояннаго войска. Но весьма вероятно, что Петр, может быть, и не самостоятельно, но под влиянием посторонних разговоров в Верху и отчасти под влиянием близких к нему а, может быть, даже самих Нарышкиных, в виду смутнаго времени, боясь за личную свою безопасность, возымел намерение создать себе отрядец для собственной охраны. Это предположение тем более вероятно, что царская команда состояла, как мы ниже увидим, не из сверстников его, и не из приближенных ему бояр и дворян, а из людей взрослых и вместе с тем низших сословий. Была ли эта команда началом потешных? Можно положительно сказать, что была. Эти самыя потешныя стрельбы, эти экзерциции (по всем вероятиям оне были, раз что было вооружение и снаряжение) положили начало тем самым потешным, которые впоследствии, в Преображенском и Семеновском селах, увеличивались числительностью, совершенствовались в ратном деле и, наконец, положили начало гвардейским полкам. Предположение это подтверждается тем, что из числа лиц, разделявших в Воробьеве потехи Петра, были люди, которые прошли все фазисы развития потешных и впоследствии вошли в состав Преображенскаго и Семеновскаго полков. К сожалению, подробные списки лиц, состоявших в Воробьеве при Петре, у нас не имеются, но, сличая столбцы дворцовых приказов с полковыми списками, находим: будущих Преображенцов Сергея Бухвостова и Екима Воронина, в Воробьеве, в числе стряпчих и конюхов. Будущаго семеновца Никиту Селиванова — стольником. Ему «по указу В—х Государей, Царей и В. К. Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича в. в. и м. и б. р. с. указали сделать кафтан суконный кармазиновый, испод под ним подшить беличий хребтовый, опушик пуховый, вместо узлов нашить снуры золотые, и этот образцовый кафтан прислать к Великим государям царям» (на смотр). Наконец люди Семеновскаго села уже во время бытности Петра в Воробьеве принимают участие в образовании потешнаго войска и в его вооружении. Так: «1683 года июля 4-го отданы делать вновь к четырем пушкам станки, да три станка дочинивать вновь же Семеновския слободы тяглецу Гришке Тихомирову и т. д.», 7 рублей, обещанныя ему за работу, выданы 30-го декабря. И так если относить зарождение потешных к 1683 году, то приходится признать и то, что начало им было положено в селе Воробьеве в день рождения Петра т. е. 30-го мая, когда впервые раздался потешный выстрел. В половине Августа, Петр из Воробьева переехал в с. Преображенское, опять в сопровождении матери своей Натальи Кириловны и ближних к нему окольничих, бояр, дворян, дьяков, стольников, спальников, истопников и конюхов. В Преображенском Петр усиленно и настойчиво продолжает начатое им в Воробьеве. Хотя осень приближалась к концу и переезд в Москву на время прервал его занятия, за то в январе 1684 г., по возвращении: в Преображенское, требования его постепенно учащаются и усложняются. Вооружение его команды со дня на день увеличивалось и по числительности и по составу оружия, что дает предполагать, что и наличный состав потешных увеличивался постоянно сам собою охотниками поступить в ряды царские. Только что переехал он из Москвы, как уже в январе требует пратазаны, обтянутыя малиновым бархатом и перевитые золотым голуном, пищали винтованныя и к ним все принадлежности, шомпола, затравки, принадлежности для чистки, огнестрельные припасы, порох, свинец, пулелейки и дробь, пищаль скорострельную о десяти зарядах. Год спустя, к вооружению потешных прибавляются алебарды, палаши, кончеры, шпаги, посольские булатные мечи и топоры, бердыши и мушкеты; каждая отправка из Москвы в Преображенское на столько уважительных размеров, что требует на перевозку сразу нескольких подвод. Пратазан, знак офицерскаго достоинства, имел вид копья, насаженнаго на трехаршинное древко. Под копьем прикреплялась кисть в 1/4 арш. длиною; впоследствии кисть установлена была для обер офицеров серебряная, а для штаб офицеров — золотая. На острие копья было с одной стороны золотое изображение Андреевскаго креста, а с другой двуглаваго орла. Офицеры в строю носили их в руках. Современник Петра Великаго — А. А. Матвеев, так описывает первые занятия потешных:

В 1684 году «Его Царское Величество повелел набрать из разных чинов, людей молодых и учить их пехотнаго и коннаго упражнения во всем строю, а с некоторыми и сам повсевременным тем обучением и трудами своими, как российских, так и окрестных государств военным наукам и хитростями преизрядно изучася уже навык».

«Оных молодых солдат, не по летам своим всему воинству строго обученных, повелел мундиром темно-зеленаго цвету убрать и всем надлежащим ружьем в самом прямом порядке честно учредить, и назвать их в то время потешными, к которым приставлены были тогда штаб- и обер-офицеры и унтер-офицеры из фамилий изящных, комнатные Его Царскаго Величества люди, для содержания их всегдашняго в добром том воинском обучении, как бы к прямой какой, впредь ожидаемой с неприятелем войне. И не токмо Его высокопомянутое Величество неусыпно от тех молодых своих ногтей оный корпус молодых тех солдат сам всегда назирал, но и все те, начав от барабаньщичья чина, солдатские чины прямыми своими заслугами прошел. В селе он своем Преображенском в рощах во всегдашних обучениях тех воинских их солдат потешных не оставил. Притом же Его Царское Величество, чтобы они, солдаты его, и приступом к осаде крепостей, в том же обучении своем воинском, со временем навыкли, того ради повелел в том же селе при реке Яузе сделать потешную регулярным порядком фортецию или крепостцу, назвав Пресбургом, который город в Венграх столицею есть. И действительно, по-временам к осаде той приступал с притворными из мортиров бомбами, которому искуству они, потешные солдаты, прямо изучались и со дня на день оный корпус тех потешных умножался, которые уже потом все в гвардию употреблены на два — Преображенский и Семеновский — полки и поселены были слободами в тех же селах Преображенском и Семеновском, о чем всем известно есть». Свидетельство Матвеева заслуживает особаго уважения. Он ближе всех стоял к семейству Нарышкиных, и вместе с тем свидетельство его есть первое, наиболее обстоятельное и наиболее правдоподобное об устройстве и образовании потешных. Хотя он писал свои записки в позднейшее время, по воспоминаниям, которыя и не всегда могли быть точными, тем не менее оправдываются почти во всех отношениях.

Строевое обучение.

В каком роде состояли экзерциции — сказать трудно, так как указаний нет никаких; известно только то, что главными занятиями была стрельба из ружей и пушек, «стройные походы, приступы и бои мнимые наступательной и заступательной войны действия». Походы эти совершались ежегодно, по нескольку раз, в ближайшия села или монастыри, иногда на несколько дней, иногда же на целую неделю и больше. Чуть-ли не эти потехи были причиною перваго знакомства с немецкою слободою. Семион Зоммер, угодивший так Петру еще в Воробьеве своею стрельбою, судя по полученным им тогда наградам, не мог оставаться также без участия в новых потехах.

Влияние иноземцев.

Из соседней немецкой слободы являлись, без сомнения, охотники, званые и незваные, предлагать свои услуги молодому Царю, старались забавлять его на разные манеры, в надежде получить такия же награды сукном и деньгами, как Зоммер. С 1684 года число потешных умножилось. Любо было Петру видеть перед собою преданную дружину, в которой порядок даваемый правильною организацией был установлен, по свидетельству Матвеева, с первых же шагов. Петру, при образовании потешных, нужна была иерархическая лестница начальствующих лиц, которые съумели бы разобраться в сыром материале, какой представляли потешные, привести их в порядок и до некоторой степени организовать их. Сам он, при всей любви и привязанности к затеваемому им делу, очевидно сознавал свою неопытность и нуждался в людях более привычных, уже насмотревшихся и подготовленных к службе в организованных войсках. Вероятно, если бы он смотрел на дело со стороны забавы, поверхностно, то сам бы лично принялся за организацию; но мы видим противное: он не только, что не становится во главе дружины, но принимает на себя должность простаго барабанщика и тем доказывает желание свое ознакомиться самому с делом и пройти все служебныя ступени.

Происхождение наименования потешных.

В начале походы, или — как они иногда назывались — объезды, занимавшие много времени, предпринимались вероятно с целью потешиться на свободе, погулять на распашку, подальше от матери и всякаго надзора. Везде мы видим Петра одного; он так потешался, как ему было угодно, и таким образом приучался к полной, неограниченной самостоятельности и безпрекословному исполнению всех своих желаний. В начале 1685 года предпринят был какой-то особенный поход или сделано распоряжение, по которому велено «за Государем Царем и Великим Князем Петром Алексеевичем быть в походе, с 13-го февраля, великому множеству всяких чинов»; в числе этой свиты находились многие будущие преображенцы и семеновцы. В этом же году началась постройка потешнаго городка и крепостцы, названной Пресбургом. И так, вот сведения, какия существуют, о зарождении потешных. Проявив первые признаки своего существования в Воробьеве, в мае 1683 г., они в продолжении следующаго года укомплектовывались и совершенствовались в ратном деле, а в 1685 году обрисовывались уже вполне ясными очертаньями. Остается выяснить, из кого родоначальники полков гвардии состояли и с какого времени стали именоваться именами местными.

Кто были первые потешные.

Кто были первые потешные? На этот вопрос Матвеев отвечает: «Петр велел набрать молодых людей из разных чинов». Эти молодые люди из разных чинов оказываются ни более ни менее как стряпчие конюха; но были между ними и спальники, и стольники и стряпчие, комнатные и постельные истопники; были, вероятно, в числе их и люди «изящных фамилий», о которых Матвеев упоминает. До самаго 1686 года других названий мы не встречаем. Потешные солдаты могли служить, так сказать, в угождение молодому Царю, а официальная их служба со своими окладами шла сама но себе. Потешная служба у Петра и придворная служба в официальных списках шли вместе одновременно — одна de jure, другая de facto. Официальный конюх, мог быть и был в то-же время потешным солдатом, мог быть пожалован в капралы без всякаго отношения к приказным бумагам, по которым он продолжал значиться по-прежнему. Заметим притом, что Петру не на что было бы содержать потешных солдат из посторонних, чужих людей, да и откуда их брать, как скликать? Он мог набирать сначала только из своих придворных служителей, которые, поступая к нему на потешную службу, продолжали числиться в прежних своих должностях придворных и получать прежние определенные им оклады. Вследствие этого первые преображенцы, Сергей Бухвостов и Еким Воронин, называются в официальных документах стряпчими конюхами; Лука Хабаров в 1687 г. называется постельным истопником, а в 1691 году потешным конюхом — будучи между тем «много лет до 1689 года» уже «фатермистром» Преображенскаго полка. Точно также и семеновец Никита Селиванов называется стольником. Поэтому предположение, будто Петр для создания своих потешных «кликнул клич к охочим людям» и что по этому кличу первым явился к нему Бухвостов, нам кажется совершенно неправдоподобным. Во-первых, ни в каких документах нет нигде намека о подобном вызове; а во-вторых, Петру и не было никакой надобности приглашать желающих; он мог прямо приказать служащим при нем делать то или другое: если не чистить конюшню и лошадей, то заняться военною экзерцициею. Мы на деле в этом и убеждаемся: все первые потешные солдаты были взяты не со стороны, а из чинов придворнаго ведомства, состоявших при особе Его Царскаго Величества. Обратимся к другому вопросу: как и когда произошло разделение потешных на Преображенских и Семеновских — вопрос, представляющий наиболее затруднений при его решении, вследствие совершеннаго отсутствия всяких достоверных указаний. Предание и составившееся мнение гласят, что когда в селе Преображенском не хватило места для помещения всех потешных, то часть была переведена в соседнее село Семеновское, и с этого времени они стали называться его именем. Но верно ли такого рода предположение? на чем оно основано? На одно предание положиться нельзя. Будь какие нибудь документы о формировании полков — вопрос этот был бы наверное решен уже давно, но за их неимением приходится ограничиваться одними предположениями на основании достоверных сведений.

Сличим показания первых потешных:

1) Генерал князь Михаил Михайлович Голицын, на запрос кабинет-секретаря Макарова о его службе в 1720 году, отвечал: «В 195 году (1687) из комнатных стольников взят в Семеновский полк в солдаты и за малолетством был в науке барабанной».

2) Первый официальный послужной список Преображенскаго полка, по которому Иван Иванович Бутурлин считается майором, относится к 1687 году.

3) В кабинетных делах (отд. II кн. 54) есть еще сведение о службе л.-гв. Семеновскаго полка майора Волкова, об нем сказано «с 196 (т. е. с 1687 или 1688 г.) в солдатстве и в унтер-офицерах 12 лет».

4) Степан Бужанинов, который пользовался особенным благоволением Государя, судя по частным ему наградам, упоминается в списках полка служившим с 1687 г. одним из старших. Наконец, —

5) как бы в подтверждение всех показаний, Федор Шакловитый на допросе его в 1689 году показал: «в прошлом де в 195 году (1687) в великий пост объявилось письмо на Лубянке (подметное, с угрозами Софии), а в то время у Великаго Государя Петра Алексеевича учали прибирать потешных конюхов и от того учало быть опасение».

И так, вот пять документов, совершенно разнообразных свойств и составленных в разное время, и во всех упоминается один только год — 1687-й. Можно предположить, что в этом году усиленный набор, для комплектования потешных, был следствием возраставшаго своевольства и надменности Софии относительно Петра. Хотя она вначале года не начала приводить замыслов своих о единодержавии в исполнение, тем не менее потешная стукотня и грохотня возбудили не на шутку ея внимание. Что за полки там собираются? Это уже не шуткою пахнет; игры и потехи принимали вид настоящаго дела. Внимание было возбуждено и опасение увеличилось. Надо держать ухо востро, надо разведать, что там делается, не затевается-ли что недоброе? Нашлись предательницы, две постельницы царицы Наталии Кирилловны: оне начали переносить к царевне Софии вести и разсказывали, как ее там бранят и желают всякаго лиха. Шакловитый говорил: «чем тебе, Государыня, не быть, лучше Царицу извести»; а князю В.В. Голицыну приписывали даже такия слова: «для чего ее прежде с братьями не уходили! Ничего бы теперь не было». С другой стороны двусмысленное поведение Софии относительно брата, постоянныя сношения и потворствования стрельцам, не могли не проходить незамеченными и не безпокоить Петра. События 1683 года были еще свежи в памяти. На кого можно было бы ему положиться и где ждать опоры, как не в потешных? К стрельцам, преданным Софии, Петр чувствовал полное презрение, а на войско мог-ли он разсчитывать, пока оно оставалось в том виде; в каком застал его Петр при воцарении? Вероятно, продолжая преследовать первоначальную цель, Петр видел, что при настоящем усложнении обстоятельств, маленькая его дружина не будет в состоянии выполнить своего назначения, и тогда-то он, по выражению Шакловитаго, «учал прибирать потешных конюхов» и уже дал им некоторую организацию. Если это и верно, то тем не менее в это время еще нигде не упоминается название ни «полка», ни «Преображенскаго», ни «Семеновскаго»; напротив того, дружинники продолжают называться по своим придворным должностям до 1692 года, с прибавлением только прилагательнаго «потешный». В 1687 году набор в потешные был весьма значителен: одних конюхов и служилых для Петра оказывается недостаточным; в особенности чувствуется недостаток в людях на должности, требующия специальной подготовки, как например барабанщиков. Поэтому Петр требует их из солдатских полков и в особенности из Бутырскаго. Гордон так описывает в своем журнале это обстоятельство: «7-го сентября 1688 года Государь из Преображенскаго прислал в полк, требуя пять молодых барабанщиков и флейщиков, о чем как доложено было князю Василью Васильевичу (Голицыну), то сей мнил, что надлежало было оных требовать от него, а что того не учинилось, в том оказал свое неудовольствие. По второй того же числа присылки послано к Государю в Преображенное барабанщиков и флейщиков в немецком платье. Государь указал дать каждому по рублю и на пару платья. Того же сентября 8-го дня Государь прислал к боярину по достальных барабанщиков и флейщиков, и боярин их отпустил к Государю с капитаном, не удержавшись опять от оказания своего неудовольствия. Сомневаться не можно, чтоб не для потешных молодые барабанщики и флейщики требованы и посыланы были. Потом ноября 13 дня Государь указал прислать к себе всех Батырскаго полку барабанщиков, из которых в Преображенском оставлено 10 человек, чтобы служить на конях (to be horse-keeper as thei call thew); как то и часть потешных из конницы состояла». Из всего вышесказаннаго мы заключаем:

1) что в 1691 году еще не существовало официальных названий не только местных, но даже полков.

2) Потешные продолжали одновременно с службою солдатскою числиться и нести службу придворную.

3) Настоящей полковой организации не было, а следовательно не было и расквартирования.

Потешные, как не составлявшие какой-нибудь отдельной части или единицы, не бывали — в часы свободные от службы потешной, строевой — в сборе, а расходились по своему прямому назначению, одни в царския хоромы, другие по конюшням; значит, предание о разделении потешных, за недостатком помещения, на-двое — неосновательно; а соображаясь с позднейшими данными, можно убедиться, что до 1687 года не было ни преображенцев, ни семеновцев; были одни потешные, которые, как мы ниже увидим, в 1692 году одновременно переименовались в потешные полки — Преображенский и Семеновский. Утверждать, что один полк формировался раньше или позже другаго — не более как одна игра слов. Возможно было бы, пожалуй, построить такого рода предположение, если бы первые потешные комплектовались исключительно тяглецами одного какого либо села, но мы уже видели, что этого не было. Если тяглецы преображенские и семеновские и принимали какое либо участие в образовании потешных, то только косвенное, состав же потешных принадлежал исключительно придворному ведомству, в котором они продолжали числиться официально. Но с 1687 года потешные несут службу уже чисто строевую и с этих пор приобретают чины и должности войсковые. Этому предположению, повидимому, противоречат показание князя Михаила Михайловича Голицына и список о службе Ивана Ивановича Бутурлина. Но не забудем, что Голицын давал свое показание 33 года спустя и, прослужив в Семеновском полку всю почти жизнь, очень легко мог считать себя в нем с того момента, как был зачислен, не вдаваясь в дальнейшия коментарии. Относительно же майорскаго чина Бутурлина в 1687 году, который может навести на мысль, что чтобы дослужиться до него, ему следовало начать службу раньше, мы нигде не видим чтобы до 1687 года существовали какие бы то ни было чины, и очень возможно, что с этого года, люди более ретивые и более принимавшее к сердцу занятия Петра, прямо назначены были на высшие чины. Занятия в Преображенском продолжались безпрерывно, до конца 1688 года, когда на некоторое время внимание Петра было отвлечено от потешных строением судов и плаванием по Плещееву озеру. Кроме того, в январе следующаго года была сыграна свадьба царя Петра Алексеевича с Евдокиею Федоровною Лопухиною, а затем летом он снова вернулся к своим прежним занятиям, в которых проводил время то в Преображенском, то в Коломенском. В это время Царевна София Алексеевна, до сих пор хладнокровно смотревшая на потехи Петра с конюхами, убедилась, что потехи эти принимают характер гораздо серьезнее, чем она предполагала. Она видела, что создаваемое войско растет, крепнет силами и будет служить главной помехою для достижения ея целей самодержавия. Она замыслила принять страшное решение: убить царственнаго брата и его мать и сжечь потешныя села. Поддержку она разсчитывала найти в преданных ей стрельцах. И вот, в августе 1689 года, Шакловитый уже пишет челобитную на имя Софии от имени всех чинов Российскаго Государства о венчании Царевны царским венцом. Челобитная произвела свое действие: много нашлось, между стрельцами, изуверов, с радостью отозвавшихся на воззвание постоять за царевну и извести потешных конюхов. Но нашлись в Стремянном полку и такие, которые, прослышав про намерение убить Петра Алексеевича с матерью, поклялись спасти Царя и тотчас же поскакали известить его об угрожавшей опасности. Далекий всякой мысли об опасности, Петр жил с матерью в селе Преображенском, всецело предаваясь любимым своим занятиям с потешными, когда, в ночь с 7-го на 8-е августа 1689 года, он узнал о новом заговоре стрельцов и о покушении на свою жизнь. Встав с постели, Царь бросился в конюшню, вскочил на коня и ускакал в Троицкую Лавру. Но не заставили потешные себя звать: чуть свет, проведав об удалении Царя и о причине его бегства, они бросились в Троицкую Лавру защищать Петра. По прибытии их, обрадованный Петр тотчас же приступил к обороне монастыря. Потешными же, скрытно от стрельцов, провезены были ночью, лесами, пушки, служившия до сих пор одною потехою, но от которых теперь ожидалось спасение царской семьи. За потешными последовали Сухарев стрелецкий полк, бояре и двор. Дело Софии было проиграно; участь ея известна; она была пострижена в Новодевичьем монастыре, а соучастники ея в заговоре казнены. Участие потешных в этом событии не имело значения в смысле военном, но тем не менее оно дало им возможность в первый раз доказать свою преданность Царю, противустать крамольникам, поддержать власть законную и спасти для России Петра Великаго. В числе лиц, последовавших за Государем в Троицкую Лавру, был и генерал Гордон. В записках своих он очень скромно отзывается об оказанной им Царю службе, но говорит, что Царь, по успокоении безпорядков, предпринял на несколько дней поездку в Александрову слободу и в Лукьянову пустынь, приказав ему (Гордону) «чинить воинския экзерциции, конныя всякаго рода и со стрелянием из ружей». По возвращении государевом из Москвы, он был 14-го декабря принят Царем на потешном дворе весьма милостиво. Из этого можно заключить, что первое время, вероятно, Гордон не оставался безучастным в потешных занятиях Петра и, может быть, даже до некоторой степени руководил обучением потешных, что ясно высказано в тех же записках, во время поездки Петра в Архангельск, когда Гордон остался как бы начальствующим лицом над потешными. В это же время был окончательно построен Потешный городок и около него сосредоточились экзерциции потешных. Воспоминания о селе Преображенском, как первом месте обучения потешных, — так сказать, их военном поле — одинаково дорого обоим полкам. Поэтому мы приводим краткое его описание:

На берегу Яузы раскинуто было село, с церковью во имя Преображения Господня, а около него, на берегу же, стоял дом Петра, двухэтажный, деревянный, на каменном фундаменте, близ котораго были конюшни и амбары для склада вещей и оружия. Против царскаго дома, по ту сторону Яузы, стоял Потешный городок, названный Пресбургом, между рощами Лосиной и Лебяжьей, Потешный городок был род маленькой крепости; жилаго помещения было в нем только две избушки по три сажени длиною, с сенями, крытыми тесом. Городок был обнесен бревенчатым забором; посреди возвышалась деревянная башня; на фасе забора, обращеннаго к Колончевскому полю, стояло довольно высокое, из дерну сложенное возвышение, в роде большаго барбета, обшитаго снаружи бревнами, сложенными в венец. Возвышение это предназначалось для постановки на него орудий. Через Яузу перекинуто два моста, — один к селу, другой к конюшням. Для перевозки же через реку карет и рыдванов устроены пловучие плоты и тарасы. Если присоединить к этому на реке рыбный садок, то этим закончится картина. Первые годы потешные проводили в военных экзерцициях и маневрах; но, кроме занятий строевых, на них лежали обязанности гарнизонной и отчасти полицейской службы в местах пребывания Петра; они были его телохранителями и безотлучно находились при нем во время его поездок и во время стрелецкаго бунта. Царь, видя в потешных свое создание, сроднился с ними, и предался занятиям с ними всею душею. Но не одни воинския упражнения привлекали Петра к потешным. В дни свободные от службы он предавался, вместе с товарищами своих трудов, шумному веселью. Долго за полночь раздавались звуки музыки, песень и пляски, около места пирушки: Царь гулял, потешные ему вторили; круговая чаша вина нередко из его рук доходила до рук рядоваго, и «Ивашка Хмельницкий» вступал в свои права. Царь был душою пирующих, придумывал замысловатыя потехи, обходился со всеми запросто, дружелюбно, не сердился за прекословие и не переносил лести. Настроив и воодушевив общество, он по большей части удалялся незамеченным, чтобы на следующее утро, с рассветом, приняться за работу и предоставлял потешным веселиться всласть. Особенно весело проводили святки и масляницу, дни имянин и рождения Наталии Кирилловны. Непременным условием каждаго празднества были потешные огни и пальба залпами из ружей и пушек. Сделать полное и верное описание состояния полка в период с 1687 до Азовских походов, к сожалению, нельзя, вследствие отсутствия материалов, заслуживающих доверия. Сведения, заимствованныя нами из прежде напечатанных сочинений, проверенныя и дополненныя, относятся преимущественно к 1695 и следующим годам.  Числительность Семеновского полка, по всем вероятиям, не была постоянна, так как штатов в то время не было; можно приблизительно принять ее около 1250 человек. Полк, первое время делился на 3 баталиона, каждый из 4-хъ мушкатерских рот, одной роты гренадер, команды пушкарей в 25 человек и заротной команды, состоявшей из гобоистов, сиповщиков, алебардщиков? мастеровых (слесарей, кузнецов, плотников), лекарских учеников и деньщиков. В каждой роте состояли: обер-офицеры: капитан 1—2, поручиков 2—3, подпоручиков (в гренадерской роте 2), прапорщиков 2; унтер-офицеры: сержантов 2—4, каптенармусов 2—3, подпрапорщиков 1—2, писарь 1, фурьер 1, обозный 1, барабанщиков 2—3, капралов 2—3, солдат: в мушкатерских ротах около 85, а в гренадерской около 100 человек. Походами — мы видели — Петр занимался еще с 1687 года, но правильные маневры и осады крепостей начались только с 1690 г. Первым из них был поход в Семеновское в июне месяце, который кончился очень грустно. Во время штурма Семеновскаго двора, в то время, когда обе стороны сошлись и стали кидать ручными гранатами и горшками, начиненными горючими веществами, один из них лопнул возле самаго Царя. Взрывом опалило ему лицо и переранило нескольких человек, стоявших около него. Петр заболел очень серьезно, должен был отложить маневры до сентября. 4-го сентября сражение происходило между потешными и стрельцами Стремяннаго полка, но тоже неудачно; кончилось тем, что стрельбою, хотя и холостыми зарядами, но почти в упор, было переранено очень много, — в числе их и генерал Гордон. Сражение с Сухаревым полком возобновилось 11-го сентября. На следующий 1691-й год, поход был вторично назначен в Семеновское лишь в октябре месяце, вследствие болезни Наталии Кирилловны. Маневр продолжался трое суток: 6, 7 и 8-го числа и состоял большею частью из кавалерийских атак. Пехота принимала деятельное участие только первый день, когда наши хотели, вместе с полками Бутырским и Лефортовым и с несколькими полками рейтар и гусар, сбить неприятеля с позиции, но безуспешно, и, наконец, последний день, когда оба отряда, построившись друг против друга в густых колоннах, грудью напирали один на другаго — кто кого пересилит. Наши одолели. Из современной реляции, описывающей довольно обстоятельно различные моменты боя, трудно заключить о существовании какой нибудь тактической задачи; надо скорее предполагать, что отряды, «уставясь и выждав вытрубки, чтобы травиться», бросались один на другаго, ломились на пролом, а затем — чья возьмет! Маневр закончился торжественным шествием победителя кн. Ромодановскаго и затем сильною попойкою. Вторым Семеновским походом закончились на время маневры на суше: два последующие года Царь почти исключительно посвятил флоту. Лето 1692 г. провел он на воде, на озере Плищеевом, где занимался постройкою кораблей, спуском судов на воду и морскими маневрами. И здесь дело не обошлось без потешных: они следовали за Царем, залпами из ружей и из пушек приветствовали спуск каждаго судна и потом на нем же исправляли должность матросов. В 1693 г. деятельность Петра из озер была перенесена на волны морския. Целый год провел он вдали столицы у Архангельска и на Белом море и только в августе 1694 года вернулся обратно в Москву. В сентябре были уже назначены маневры, известные под названием Кожуховских. Так как маневр этот был веден в самых больших размерах и по числительности отрядов и по приготовлениям к нему и вместе с тем был последним мирным упражнением потешных, то описание его может дать лучше всего понятие о характере потешных походов, тем более, что и воспроизвести его легче всего, благодаря многим, сделанным в то время, описаниям. Название свое маневры получили от села Кожухова, лежащаго, приблизительно, в трех верстах от Москвы, по дороге в с. Коломенское, на правом берегу Москвы-реки. На равнине, между селом и рекою, устроено было земляное, пятиугольное укрепление, обнесенное валом в 5 аршин вышиною и рвом в 4 аршина глубиною; вал уставлен был рогатками, а кругом, в некотором разстоянии, разбросаны волчьи ямы. Укрепление это могло вместить в себе до 5000 гарнизона. Перед походом разосланы были, по всем ближайшим к Москве городам, царские указы для сбора ратных людей. К 18-му сентября все войска собрались и были разделены на два отряда, вверенные начальству князя Ф. Ю. Ромодановскаго и И. И. Бутурлина. В состав перваго вошли потешные и выборные солдатские полки: Бутырский и Лефортов; второй отряд состоял из полков стрелецких. Задача маневра состояла в том, чтобы отряду Бутурлина удержать Кожуховское укрепление, а князю Ромодановскому — его взять. 23-го сентября началось передвижение войск: Бутурлин выступил с отрядом из села Воскресенскаго на р. Пресне, прошел через Москву и занял позиции у Кожухова. 26-го сентября выступил из с. Семеновскаго наш отряд; порядок движения походил скорее на торжественное шествие, чем на походное движение. Колонны прошли через всю Москву по Мясницкой, Кремлем, Замоскворечьем, в Серпуховския ворота, следующим порядком:

1) Впереди шла рота певчих (песенники).

2) Сибирский Царевич с двумя конными ротами.

3) Выборный Лефортов полк, 2 всадника в панцырях, 12 верховых лошадей Лефорта в богатом уборе и карета его парою, по сторонам которой 6 гайдуков.

4) Рота гранатчиков с ружьями и, наконец, сам Лефорт, ехавший в богатой одежде впереди 8-й роты своего полка, шедшаго с распущенными знаменами и музыкой.

5) Бутырский полк генерала Гордона. Впереди 5 лошадей с его конюшими, потом рота гранатчиков, а за ними на телеге верховая пушка (мортира) и, наконец, ехал сам генерал. У второй роты полка прикреплены были к ружьям деревянные штыки с тупыми концами.

6) Потешные полки, Преображенский и Семеновский, под общим начальством Автамона Ивановича Головина. Семеновский полк под начальством полковника И. И. Чамберса. Впереди Преображенскаго полка шли бомбардиры Петр Алексеев (Царь), кн. Троекуров и Иван Гуморт.

7) Государева карета, в которой сидели боярин Матвей Степанович Пушкин и думный дьяк Никита Моисеевич Зотов.

8) За каретою шла конница: 3 роты гусар в шишаках и латах, рота палашников, рота конных гранатчиков, 25 карликов и рота есаул.

9) Воевода боярин Шеин со знаменем; за ним сам генералисимус кн. Ромодановский, в богатом наряде, верхом. Позади его дворовый воевода кн. Черкаский, с 40 завоеводчиками и 8 избранных рот с ружьями на плечах.

10) Артиллерия: 6 пушек и 6 легких мортир.

11) Заключали шествие минеры и саперы.

Выйдя из Москвы, отряд остановился у Даниловскаго монастыря на привале; а за тем двинулся к Москве-реке, но, найдя мост, по приказанию Бутурлина, разведенным, пришлось вернуться на ночлег в предместья Москвы. На 28-е была назначена переправа. Семеновцы, собравшись вверх по реке, у дер. Тюхоны, занялись устройством плотов, состоявших из двух связанных барок со стенкою, в которой проделаны были бойницы. Благодаря этим, вновь изобретенным судам, отряду удалось переправиться через реку и устроить пловучий мост. Семеновцы же переправились у Тюхоны в лодках и, высадившись на противуположном берегу, окружили себя рогатками. Бутурлин, между тем, допустив почти безпрепятственно переправу, выслал свою кавалерию атаковать нас, но атаки оказались безуспешными, и весь отряд, перейдя реку, укрепился на берегу. Вслед за этим делом было назначено перемирие до 1-го октября. Кн. Ромодановский воспользовался этим временем, чтобы укрепить наш лагерь и перевезть с того берега все пушки и весь обоз. Укрепление было построено по всем правилам инженерной науки, с изрядными выводами и обнесено глубоким рвом; вал был усажен рогатками. Войска, расположенные внутри, стояли в следующем порядке: на правом фланге — Семеновский полк вместе с Бутырским, в центре — Лефортов, а на левом — Преображенский. 2-го октября возобновились военныя действия; полку приказано было усилить линию укреплений двумя редутами, вынесенными вперед на несколько сажен. В прикрытие работ назначены были полки: Преображенский, Семеновский и Гордона. В течение целаго дня продолжалась работа, прерванная только вылазкою стрельцов, которая, после часовой сильной перестрелки, была отбита. К ночи редуты были окончены, одеты плетнем, обставлены рогатками и связаны траншеями с главными ретраншаментами. 3-го числа, когда мы почти совсем уже подошли к валу, генералисимус созвал военный совет, чтобы решить, каким образом овладеть неприятельскою крепостью? На совете решено было: взорвать часть вала и потом штурмовать крепость. В тот же день, после полудня, мы повели апроши ко рву. На следующий день начался приступ. В 3 часа пополудни полки Преображенский, Семеновский и Гордонов выступили, взяв с собою фашины, доски и мешки с землею, для перехода через ров; прежде всего надлежало овладеть внешним валом укрепления. Бомбардир Петр Алексеев придумал для пролома вала чрезвычайно оригинальный способ: сделали длинную телегу, наполнили ее горючими веществами и завалили сверху хворостом; из передней части его выходило острое копье. По разсчетам, телегу эту должны были раскатить и пустить через заваленный ров к укреплению, отчего копье пробило-бы вал, а взрывом разбросало-бы землю. Но случилось иначе: телегу подкатили, но она сразу загорелась сама, не причинив валу никакого вреда. Неудача эта, впрочем не остановила осаждающих. Полки пошли на приступ с двух сторон: слева Преображенский, справа Семеновский и Бутырский. Осажденные защищались на валу долго и храбро; бросали гранаты и начиненные горючими веществами горшки, лили на них воду, отбивались палками и длинными шестами с зажженными на конце их пучками осмоленной пеньки, многих переранили и обожгли; но, после двухчасоваго боя, принуждены были уступить и с валу бросились в городок. Наши так живо преследовали их, что вместе с ними ворвались в крепость и овладели ею, вытеснив стрельцов, которые ушли в свой лагерь. Много было взято в плен. Кн. Ромодановский, оставив в городе Семеновский полк гарнизоном, изъявил частям благодарность и заключил день угощением всей армии. Но Царь, желавший осады правильной, был недоволен таким результатом и в особенности, бегством стрельцов. Для него потехи здесь не было, а был учебный маневр; поэтому он приказал пленных отпустить, а Бутурлину занять снова крепость и оборонять ее до последней крайности. Вслед затем приступлено к устройству подкопов. Апроши повели с двух сторон: с леваго фланга, под прикрытием Преображенскаго полка, а с праваго — Семеновскаго и Бутырскаго, под руководством генерала Гордона. Атака велась в продолжении целой недели; Царь сам работал над подступами леваго фланга и 14-го октября заложил мину. На 15-ое был назначен второй приступ. Генералисимус призвал к себе всех генералов и, по совещании с ними, отдал приказ: «позавтракав, штурмовать крепость». В назначенное время войска двинулись. Гордон с Семеновским полком прежде других подступил к укреплению, наполнил ров, устроил мост и уже приставил к валу лестницы, когда получил приказание остановиться и отступить, потому что прочие полки были еще неготовы. Неприятель, уже истративший много гранат, имел возможность оправиться и принять меры к упорной обороне. Когда подошла вся армия, бомбардир Петр Алексеев ввез тележку с горючими веществами в камору, заряженную 4-мя ящиками с порохом, и зажег их. От этого взрыва обвалилась значительная часть вала и образовался пролом; Преображенский полк без большаго труда перешел через него и ворвался в укрепление. Кн. Ромодановский приказал Семеновскому полку и Бутырскому произвести приступ с другой стороны. Приказание главнокомандующего было исполнено, и не смотря на упорное сопротивление стрельцов, бросавших в них гранаты и огненные горшки и обливавших аттакующих водою, город был взят. Некоторые писатели утверждают, что успеху немало способствовали большия трубы, которыя кн. Ромодановский приказал подвести к самому валу и из них заливать Городок, и что, будто, благодаря тому, что Городок был залит, гарнизон оставил крепость. По взятии Городка, Семеновцы возвратились в лагерь, где генералисимус, в знак благодарности за оказанное отличие, угощал их, вместе с прочими войсками, обедом. В шатрах накрыты были большие столы, подле каждаго стояло по ушату вина с ковшами, и все, до последняго рядоваго, пировали торжество победы. Но взятием укрепления и редюита маневр еще не кончились; неприятель, оставив город, сосредоточился в лагере, где был обоз, так что для полнаго успеха надлежало еще овладеть и лагерем. 16-го, с утра, наши открыли пальбу из пушек и мортир по лагерю, но Бутурлин не сдавался, разсчитывая на сильныя искусственныя преграды, охранявшия его стан. 17-го решен был штурм. Войска двинулись, забрав с собою туры, фашины и доски. Около лагеря, отряд перестроился весь в одну линию; на правом фланге стал Семеновский полк, в центре Преображенский, на левом — Бутырский и Лефортов. В отмщение за потерю крепости, стрельцы защищались отчаянно и дрались не на шутку; с обеих сторон было много переранено и некоторые даже убиты. Но вот ров удалось завалить: рогатки, палисады и шесты растасканы и изрублены и наши ворвались в лагерь. Сопротивление было бесполезно, и Бутурлин со всем своим отрядом, сдался военнопленным. Так окончился Кожуховский маневр, но не окончилась мирная подготовка потешных. После Кожуховскаго маневра назначен был, не смотря на позднее время года, маневр около с. Коломенскаго. Опять, как во время предъидущаго, потешные составляли один отряд, с выборными солдатскими полками, а стрельцы — другой. Маневр состоял из осады и приступа большой крепости, выстроенной для этой цели у с. Коломенскаго. Потешные, предводительствуемые Лефортом, одержали верх. Битва была очень ожесточенная и многим стоила жизни, но, к счастию, продолжалась недолго; в проломе появилось наше знамя, крепость признана взятою и маневр окончен. Коломенский маневр был последним практическим упражнением потешных. Через три месяца им предстояло доказать свою боевую подготовку и оправдать надежды, возлагавшияся на них Царем. Проследив все фазисы потешных со времени их зарождения до Кожуховских маневров, нельзя не заметить ту особенность, что они, будучи, в строгом смысле слова, пехотною частью, тем не менее обучались конному строю, а во время пребывания Петра на Плещеевом озере, вначале, как рабочие, способствовали Петру при кораблестроении, а затем на оконченных судах сами-же исполняли все обязанности матросов. Кроме того действуя из орудий почти так-же часто и успешно, как из ружей, они положили в России начало регулярной армии и не только пехоты, но в равной степени кавалерии, артиллерии и флоту. Так зарождалась русская Гвардия.

Лейб-гвардии Семёновский полк — воинская часть Русской Императорской армии. Был сформирован в 1691 году в подмосковном селе Семёновском, под названием потешных семёновцев; с 1687 года они начали именоваться Семёновским полком, а с 1700 г. — лейб-гвардии Семёновским. В 1800 г. император Павел I назвал его лейб-гвардии Его Императорского Высочества Александра Павловича полком, но уже 14 марта 1801 года император Александр I возвратил полку прежнее наименование. 19/30 ноября 1700 года в неудачной для русских битве под Нарвой русская гвардия (Семёновский и Преображенский полки) стойко оборонялись от шведов и сумели избежать разгрома. Шведский король Карл XII за воинскую доблесть согласился сохранить им оружие: русские гвардейские полки перешли переправу с распущенными знамёнами, с барабанным боем и при оружии. За мужество, проявленное в этой битве, все солдаты полка в 1700—1740 гг. носили красные чулки (в память о том, что «в сей битве стояли они по колено в крови»). В этой битве полк потерял 17 офицеров (включая командира подполковника Кунингама) и 454 нижних чинов. Майор Я. И. Лобанов-Ростовский за бегство с поля боя предстал перед трибуналом и был приговорён к смерти. В 1702 году отряд из состава полка участвовал в 13-тичасовом штурме крепости Нотебург, за что все участники были награждены серебряными медалями; возглавлявший отряд подполковник М. М. Голицын получил чин полковника гвардии. 28 сентября/9 октября 1708 года полк в составе корволанта русских войск участвовал в битве при Лесной. 27 июня 1709 года полк принимал участие в Полтавской битве. В ходе Отечественной войны 1812 года все три батальона полка вошли в состав 1-й бригады Гвардейской пехотной дивизии 5-го пехотного корпуса. При выступлении в поход из Санкт-Петербурга в строю находились 51 офицер и 2147 нижних чинов. Во время Бородинского сражения полк стоял в резерве, после захвата неприятелем Батареи Раевского участвовал в отражении атак французской тяжелой кавалерии на центр русской позиции (потерял 120 человек). В кампанию 1813 года участвовал в сражениях при Лютцене, Баутцене, Кульме и Лейпциге, в кампанию 1814 года дошел до Парижа. В кампаниях 1813, 1814 гг. в боевых действиях полка принимал участие уникальный офицер — Георгиевский кавалер (№ 2438 (1071); 21 сентября 1812) полковник (впоследствии генерал) Сергей Васильевич Непейцын (1771—1848), потерявший ногу еще под Очаковым и воевавший на «искусственной» ноге конструкции знаменитого механика Кулибина. 16 октября 1820 года головная рота Семёновского полка, привязанная к прежнему командиру Я. А. Потёмкину, подала просьбу отменить введённые при Аракчееве жёсткие порядки и сменить полкового командира Шварца. Роту обманом завели в манеж, арестовали и отправили в казематы Петропавловской крепости. За неё вступился весь полк. Полк был окружён военным гарнизоном столицы, а затем в полном составе отправлен в Петропавловскую крепость. Первый батальон был предан военному суду, приговорившему зачинщиков к прогнанию сквозь строй, а остальных солдат к ссылке в дальние гарнизоны. Другие батальоны были раскассированы по различным армейским полкам. В 1905 году полк был переброшен в Москву для подавления декабрьского восстания в Москве. К 16-му числу, когда семёновцы и другие прибывшие подразделения вступили в дело, в руках восставших остались один из районов города — Пресня, а также линия Московско-Казанской железной дороги до Голутвина. Для подавления мятежа вне Москвы командир Семёновского полка полковник Г.А. Мин выделил из своего полка шесть рот под командой 18 офицеров и под начальством полковника Н.К. Римана. За подавление декабрьского восстания в Москве командир Лейб-гвардии Семёновского полка Георгий Александрович Мин заслужил особую похвалу императора Николая II, был произведён в генерал-майоры и зачислен в Свиту. В 1917 году Семёновский полк объявил себя приверженцем нового строя, был переименован в «3-й Петроградский городской охраны имени Урицкого». После Октябрьской революции в охранный полк Спасского района Петрограда записалось много «буржуйских сынков», для уклонения от службы в Красной армии. Однако, когда Петрограду стала угрожать опасность белогвардейского наступления, расквартированные в Петрограде части начали посылать на фронт. 3-й охранный полк был преобразован в «3-й пехотный полк 2-й Петроградской бригады особого назначения» и послан на фронт. 28 мая 1919 год полк расположился в селе Выра, что в 6 километрах от станции Сиверской Петербурго-Варшавской железной дороги. 3-й батальон полка, численность 600 человек, был расквартирован в деревне, два других находились на передовой. Ночью, по сговору командиров батальона и белогвардейцев, в деревню вошёл белогвардейский Талабский полк, а заговорщики, возглавляемые В. А. Зайцевым, бывшим капитаном, командиром 1-го батальона и С.А. Самсониевским, бывшим гвардейским офицером, начали арестовывать и расстреливать всех коммунистов. Комиссар бригады А.С. Раков, забаррикадировавшись с пулемётом в одном из домов, отстреливался до тех пор, пока у него не закончились патроны, после чего застрелился. После расправы с коммунистами чины полка прошли церемониальным маршем, под звуки полкового оркестра, перед своими офицерами. Всего на сторону белых перешло около шестисот человек, полковой оркестр и двухорудийная батарея. Это был один из самых громких переходов красноармейцев на сторону белых, привлекший внимание высших руководителей советского государства. Вскоре после перехода полк был посещён командиром Северного корпуса генерал-лейтенантом А.П. Родзянко, который был приятно поражён их бодрым видом и оставил подразделению наименование Семёновского полка. По утверждению историка Ярослава Тинченко, «для советской власти Семёновский полк был самым ненавистным из всей российской императорской армии». В дополнение к вышеописанному переходу на сторону белых, в 1905 году семёновцы участвовали в подавлении декабрьского вооруженного восстания в Москве. Среди арестованных оказались трое участников подавления московского восстания 1905 года и шестеро офицеров и унтер-офицеров, в 1919 году перешедших на сторону белых. В 20-х годах все они вернулись домой из эмиграции, но продолжали поддерживать переписку с инициатором перехода полка, проживавшим в Финляндии, капитаном Зайцовым. При разборе алтаря церкви лейб-гвардии Семёновского полка уполномоченные ОГПУ обнаружили полковое знамя, которые семёновцы хранили все эти годы. По утверждению Алексея Поливанова, потомка одного из офицеров полка, из 21 арестованного семёновца 11 были расстреляны: генералы Я. Я. Сиверс, Н.А. Кавтарадзе, Д.А. Шелехов, полковники А.М. Поливанов, Д.В. Комаров, П.Н. Брок, Л. В. Дренякин, чиновник В. В. Христофоров, капитан Е.И. Кудрявцев и унтер-офицер К.П. Смирнов. Ещё четверо получили по 10 лет исправительно-трудовых лагерей: капитан Г. И. Гильшер, прапорщик П.П. Куликов, военный чиновник А.Е. Родионов и унтер-офицер Я.С. Полосин. Пятеро семеновцев отделались 5 годами ИТЛ: капитаны Н.В. Лобашевский и Г.К. Столица, подпоручик Б.К. Розе, унтер-офицеры Ф.А. Максимов и А.Ф. Тимофеев.

Известные люди, служившие в полку:

Адариди, Август-Карл-Михаил Михайлович — генерал генерального штаба, военный деятель и писатель.

Бестужев-Рюмин, Михаил Павлович — декабрист, один из главных деятелей Южного общества.

Боратынский Евгений Абрамович — поэт.

Веймарн, Пётр Фёдорович — генерал-лейтенант, член совета Николаевской военной академии.

Грушецкий, Василий Владимирович — генерал-поручик, действительный тайный советник, сенатор, уч-к присединения Крыма к России в рус.-тур. войне.

Дибич-Забалканский, Иван Иванович - генерал-фельмаршал.

Долгоруков, Иван Михайлович — поэт, драматург, актёр-любитель и мемуарист.

Долохов — персонаж книги «Война и мир» Л. Н. Толстого

Дягилев, Дмитрий Васильевич — поэт, художник и музыкант, прадед Сергея Павловича Дягилева.

Касаткин-Ростовский, Фёдор Николаевич — поэт, драматург и журналист.

Коновницын, Пётр Петрович — военный и государственный деятель, Герой Отечественной войны 1812 года.

Краснокутский, Семён Григорьевич — генерал-майор, декабрист.

Лампе Алексей Александрович фон — Генштаба генерал-майор, Председатель Русского Обще-Воинского Союза.

Левстрем, Эрнест Лаврентьевич — генерал-майор российской и генерал от инфантерии финской армии.

Мазовский, Николай Николаевич — генерал-майор, шеф Павловского гренадерского полка, геройски погибший под Фридландом.

Макаров, Юрий Владимирович - автор книги-воспоминания "Моя служба в Старой Гвардии. 1905-1917.

Мальтиц, Павел Фёдорович — директор Академии художеств.

Махотин Николай Антонович — русский генерал, участник Крымской войны, военный педагог и администратор.

Муравьёв-Апостол, Сергей Иванович — декабрист, один из главных деятелей Южного общества.

Непейцин, Сергей Васильевич — генерал-майор, герой Отечественной войны 1812 года.

Павлов, Иван Петрович — генерал от инфантерии по армейской пехоте, член Военного Совета.

Панютин, Фёдор Сергеевич — генерал-адъютант, член Государственного Совета.

Пущин, Павел Сергеевич — обер-прокурор Межевого департамента Сената, действительный статский советник, друг А. С. Пушкина.

Редигер, Александр Федорович — участник русско-турецкой войны 1877-1878 гг., военный министр (1905-1909).

Сиверс, Фаддей Васильевич — генерал от инфантерии

Скворцов, Николай Николаевич — главный интендант Военного министерства, генерал от инфантерии.

Суворов, Александр Васильевич — генералиссимус.

Тизенгаузен, Богдан Карлович

Трубников, Кузьма Петрович — советский военачальник.

Тухачевский, Михаил Николаевич — маршал Советского Союза.

Чаадаев, Пётр Яковлевич — русский философ и публицист, друг А. С. Пушкина.

Экк, Эдуард Владимирович — русский генерал от инфантерии.

Чичерин, Александр Васильевич

Милорадович, Алексей Григорьевич