Теория волокитства. С рисунками В. Тимма.
Санкт-Петербург: [В типографии Н. Греча; Рисунки печатаны в литографии М. Тюлева], I 1844.113, [3] с., 16 л. иллюстраций - литографий В.Ф. Тимма. В цельнокожаном переплёте эпохи с сохранением печатных обложек. 14,8x10,5 см. Величайшая редкость! Юмористический "трактат", состоящий из глав: "Оправдание волокитства", "За кем волочиться", "Тактика женщин", "Тактика волокит" и т.д. Почти "научный" подход!
В красавиц он уж не влюблялся.
А волочился как-нибудь;
Откажут - мигом утешался;
Изменят - рад был отдохнуть.
А.С. Пушкин. Евгений Онегин.
Тимм, Георг Вильгельм [Georg Wilhelm Timm] (1820-1895)— русский живописец и график из остзейских немцев; создатель батальных и жанровых сцен, академик Академии художеств (с 1855 года), издатель «Русского художественного листка»; сын рижского бургомистра, перекрещенный у нас в «Василия Федоровича» и часто подписывавший свои произведения известной всем собирателям монограммой или подписью «Вася Тимм», родился в местечке Зоргенфрей, близ Риги, 9 июня 1820 года. Получив первоначальное образование в Биркенруской гимназии, он в 1835 году поступил вольноприходящим в Академию Художеств, где учился у Зауервейда и уже два года спустя, за картину, изображающую группу уланов, удостоен был серебряной медали второй степени. Его сестра Эмилия в 1839 году обвенчалась с художником Карлом Брюлловым. В 1838 году Зауервейд взял Тимма и другого своего ученика Коцебу на лето в Теплиц, куда сам был командирован, как значится в его прошении в Академию, «чтобы от короля Прусского личное объяснение получить обо всём, что на поле Кульмской битвы случилось и как храбрость российской гвардии французов остановила». При этом король, по удостоверению художника, сам обязался выбрать место и точку, «с которой вид снять надлежало, чтобы всё-то показать, что для объяснения великого дня торжественного боя нужно». Исполнена ли была эта картина в действительности и какое, в таком случае, принимал в ней участиe Тимм, в делах Академии сведений не имеется. В 1839 году Тимм окончил Академию со званием художника 14-го класса и за успехи в батальной живописи награждён серебряной медалью первой степени. С этих пор начинается его разнообразная и кипучая деятельность, закончившаяся только в начале 60-х годов. Деятельность Тимма, как иллюстратора, началась в 1840-м году и сразу же шедевром «Сенсациями Курдюковой». В 1841 – «Наши списанные с натуры», издание, наиболее интересное по композиции из всех , может быть, книг 40-х годов. В том же году редчайшая и знаменитейшая у библиофилов «Райская птичка», самое маленькое по 32 (64)-дольному формату издание того времени, с пятью маленькими рисунками. Затем книги множатся. В 1842 году начинают выходить зачитанные и потому редчайшие «Картинки русских нравов», издание, придуманное Васей Тиммом, сборник более или менее весёлых повестей Булгарина, Мятлева, Греча, Даля и Кукольника. Это – маленькие шесть тетрадок в сероватых обложках, заключающие в себе более 300 рисунков Тимма, гравированных Клодтом, Неттельгорстом, учеником Клодта Г. Линком, Масловым и Дерикером. А сверхизящная «Теория волокитства», вышедшая в 1844 году с 16-ю литографиями В. Тимма. Текст по всей видимости написан графом Соллогубом. В этом же году выходят мятлевские «Коммеражи» для слабого пола в 12-ю долю листа с 12-ю рисунками художника. Завершают этот ряд «Русские народные типы», напечатанные Дациаро в лист в конце 40-х годов с 24 рисунками Тимма. За эти 20 с лишним лет он успел разновременно прожить три года в Париже и Алжире (вместе с Орасом Берне), год на Кавказе и по несколько месяцев в Севастополе и в Москве.
Автопортрет в виде книжной концовки. Ксилография, 40-е годы XIX века.
Первая поездка Тимма в Париж состоялась в феврале 1844 года. Отправился он туда для завершения художественного образования под руководством Берне и, вероятно, по его личному настоянию, так как, по отзывам критиков, французский художник, гостивший в 1843 году в Петербурге и познакомившийся с Тиммом, относился к его таланту чрезвычайно одобрительно. В 1846 году Тимм переехал из Парижа на короткое время в Петербург, с исключительною, по-видимому, целью исхлопотать себе пoco6иe, которое, по Высочайшему повелению и было ему выдано, на три года, в размере 300 червонцев в год, с тем, чтобы он доставлял каждый год «произведения своей работы, по которым Его Величество мог бы судить о его успехах». Таких произведений Тиммом было представлено всего шесть: один акварельный рисунок — «Арабка с козой», поднесенный им Великой Княгине Mapии Николаевне, за что он получил булавку с жемчужиной, и пять таких же рисунков, изображающих сцены из Африканской войны и женщин Алжира: "Русский фельдъегерь", "Взятие Смалы" и "Араб-импровизатор у Бабель-Уэдской башни" и др. Эти последние рисунки Государь оставил за собой, повелев уплатить художнику 180 рублей серебром. Февральская революция 1848 года заставила Тимма, как и многих других русских подданных, проживавших в то время в Париже, вернуться в Poccию. Всеподаннейшее прошение, с которым художник обратился к Государю с ходатайством о разрешении ему оставаться во Франции, до истечения трехлетнего срока пенсии, было признано не заслуживающим удовлетворения. При этом Тимму, в виду его бедности, было послано из Кабинета 100 червонцев на обратный путь. Вернувшись из Парижа и не найдя определенных занятий, Тимм попросил о командировании его, для художественных работ, на Кавказ, где, по его словам, «русское оружие венчается славой, а правительство сеет семена благоденствия», и ходатайствовал о продлении дарованной ему пенсии. На это прошение последовало Высочайшее соизволение, с тем, чтобы пёнсия была ему продолжена на один год. Пребывание Тимма на Кавказе, где он, как впоследствии в Севастополе, высказал изумительную храбрость, часто рисуя с натуры, под неприятельскими выстрелами, вдохновило его знаменитый «Русский Художественный Листок», который он начал издавать в 1851 году, по возвращению в Петербург. Этим великолепным изданием мы обязаны, таким образом, разыгравшимся во Франции политическим событиям. Более чем вероятно, что если бы в февральские дни не последовало Высочайшего повеления о возвращении из Франции русских подданных в Poccию, Тимм, успевший уже к тому времени жениться на дочери рижского купца Эмилии Пфаб, и найти себе постоянные занятия в «Illustration»—окончательно обосновался бы в Париже. — С 1851 года, художникъ отлучался из Петербурга два раза: в 1854 году в Севастополь, куда он был послан самим Государем сопровождать Великих Князей, и в 1856 году в Москву, где ему было поручено выполнение нескольких акварелей и рисунков для коронационных торжеств. Итак, Тимм побывал в Севастополе и там, как непосредственный очевидец боев и сражений Крымской войны он сделал зарисовки, которые вошли в "Русский художественный листок". За серию рисунков и акварелей, посвященных обороне Севастополя, получил в 1855 году звание академика (профессора) батальной живописи. Этот замечательный сборник, имевший значительный успех у современников, представляет собой, так сказать, лицевую летопись военных событий и важнейших явлений общественной жизни в России XIX века. Выходил он в свет в течение 11 лет, с 1851 по 1862 г., с Высочайшего Соизволения. В "Русском Художественном Листке" Василий Федорович Тимм помещал, как свои собственные рисунки на камне, так и исполненные другими художниками. Тимм много путешествовал по России, посетил Кавказ, где происходила еще борьба с горцами, и во время крымской кампании находился при участвовавших в ней Великих Князьях. Большое количество его акварельных и карандашных рисунков, находится в альбомах особ императорской фамилии. В конце 1862 г. издание «Русского Художественного листка» прекратилось, так как у Тимма резко ухудшилось зрение. Впрочем, через два-три года ему стало лучше, он вернулся к работе, но вскоре в 1867 году уехал за границу в Берлин лечиться, и более в Россию не вернулся. Василий Федорович Тимм умер в Берлине 7 апреля 1895 года...
Василий Тимм принимал участие в иллюстрации множества изданий. Отличаясь тонкой наблюдательностью и замечательной энергией, он неутомимо заносил в свой альбом все то, что привлекало его внимание - и бытовые типы, и всякого рода события, начиная от захмелевшего мужичка и мелких подробностей будничной жизни, кончая портретами выдающихся современников, театральными представлениями, торжествами, церемониями и праздниками. Целью его было, как говорил он сам в предисловии к "Русскому Художественному Листку", "изображение всего замечательного в России, всего близкого русскому сердцу, всего драгоценного для русской жизни, с исключением всего иностранного, не касающегося России". Его произведения - самая интересная и разнообразная живописная хроника русской общественной жизни 40-х-50-х годов XIX века. Тимм был прирожденный рисовальщик или, как их иногда называли в 1840-х годах - "карандашист". Отдавшись всецело своему призванию, он остался верен ему до конца жизни. В начале своей художественной деятельности (1840-1844) он проявил склонность к сатирическому изображению окружающего быта и создал целый ряд произведений, дающих возможность отвести ему в истории русской карикатуры почетное место. Критический анализ Тимма - это не карающий бич сатиры, занесенный над общественными язвами, и даже не едкая насмешка. Это мягкая, быть может, слишком мягкая ирония. Типы Тимма - флиртующие франты и франтихи 1840-х годов, с преувеличенной округлостью жестов, обманутые мужья, переносящие свой позор со слишком веселой беззаботностью, попавшийся неудачно волокита, смешной балетоман с громадным лорнетом, тема наивных и беспечных зевак. Это простое, бесхитростное изображение действительности, или, хотя и шарж, но совершенно невинного свойства. Особого сборника его карикатур не существует. Тимм был по преимуществу иллюстратором, и все его работы разбросаны по современным ему изданиям.
Волокита - старающийся обольстить, преклонить к себе в любовь... Волокитство - упражнение, обращение в любовных делах». Так трактовал эти два чрезвычайно важные для любовной практики первой половины XIX века понятия «Словарь Академии Российской» - главный лексикон русского языка той эпохи. Волокитство тогда принципиально отделяли от влюблённости. «Мои увлечения всегда искренни и неумышленны - это не волокитство»,- утверждал герой гончаровского «Обрыва». Тем же, кто лишь начинал постигать науку волочения, должна была помочь маленькая, но сразу же ставшая чрезвычайно редкой книжица «Теория волокитства», отпечатанная зимой 1844 года в петербургской типографии Н. И. Греча. Анонимный автор, решивший облегчить жизнь своим неопытным собратьям, объяснял необходимость составления и тщательного изучения правил в боевых действиях против женщин их природной хитростью и социальной невостребованностью: «Нас всех смолоду в душных классах забивают математикой, латынью и философией. В женщинах же сохраняются все силы природы, а потому в них всё свежее, живее нашего. Они не знают, подобно нам, ни занятий по службе, ни других хлопот житейских и, по большей части, могут, если не на деле, то мысленно, изощряться в ведении малой войны, в которой непобедимы. Хитрить с женщинами плохо, потому что они перехитрят нас всегда, но нельзя не сознаться, что есть вспомогательные средства, имеющие верное, определяющее действие почти во всех случаях».
По мысли безымянного теоретика волокитства, подобные «случаи» возникают там, где мужья (главные враги волокит) недостаточно внимательны к своим жёнам: «Волокиты ведут свою атаку только в тех случаях, где замечают, что между неприятелем уже проявляется несогласие или что основанием супружества было не возвышенное чувство любви. Тогда продолжительные беседы, нежности, вздохи, шутки (одним словом «волокитство») не разрушат того, чего не существует, - не разрушат ничьего счастья». Для выявления тайных мыслей будущей жертвы волоките следует быть чрезвычайно внимательным. Так, наставляет повествователь, в одном доме его насторожил подбор книг, лежавших на столике хозяйки. Там оказались романы «Беатриса, или Насильственная любовь», «Любовные истории», «Утраченные иллюзии»», «Несчастия любви», «Одиннадцать покинутых любовниц», «Жена, муж и любовник» и т.п. «Это что-то подозрительно», - подумал автор, «начал наблюдать, доискиваться и вскоре заметил, что семейное счастье в том доме находилось уже ниже точки замерзания». Уяснив грядущие перспективы, волокита может начинать осаду, опасаясь при этом только одного - возможности упустить свой «вожделенный миг»: «Если в чём-либо успех зависит от выбора благоприятной минуты, так это в волокитстве. Сколько прелюбезных молодых людей не успевают в своих кампаниях оттого, что повели атаку слишком рано или слишком поздно! Сколько людей вовсе не достойных успеха торжествуют, потому что случайно явились в лучшее мгновение! Итак, поставим главным правилом в нашей теории: "Умение избрать благоприятную минуту"». Впрочем, если первый приступ осаждаемой крепости оказался неудачным, волокита и тут не должен складывать оружие: «В волокитстве не должно никогда приходить в отчаяние и полагать, что женщина, выслушавшая первое признание и вдруг переменившая своё обращение с вами, для вас потеряна. Здесь, как в каждом деле, труден только первый шаг, и рано или поздно будут сделаны шаги второй, третий и т.д., разумеется, если только вам позволили договорить первое признание».
Далее читателям предлагались классификация женщин («ординарные», «ни то ни сё» и «перлы»), советы начинающим, обзор неприятелей и союзников, а также описание арсенала настоящего волокиты. Завершался этот небольшой по объёму, но перенасыщенный полезной для волокит информацией труд неожиданным признанием: «Заключая шутку, не будем слишком серьёзны, но всё-таки скажем, положив руку на сердце, что пора было бы убедиться всем нашим красавицам, миловидным женщинам, полукрасивым и даже некрасивым, что на свете нет создания неблагодарнее волокиты и что для него не стоит жертвовать решительно ничем». Имя автора на титульном листе издания указано не было, но по традиции им называют графа Владимира Александровича Соллогуба (1813-1882). Популярный писатель, автор знаменитого «Тарантаса», он в молодости сам считался записным волокитой. В своих воспоминаниях Соллогуб рассказывает о нескольких забавных приключениях на этом поприще. Например, волочась за хорошенькой женой тверского чиновника, он, столичный «светский лев», пал жертвой розыгрыша: раздосадованные соперники заманили его в пустынный дом якобы для любовного свидания и там под дулом пистолета потребовали подписать вексель на значительную сумму. Лишь непритворное отчаяние униженного волокиты заставило их снять маски. Ориентировавшийся в своём творчестве на традицию французского романа-фельетона и нравоописательного очерка, Соллогуб вполне мог взяться за составление «Теории волокитства», тем более что, как доказано, в основе этого подвергшегося серьёзной «русификации» текста лежат французские образцы. Там же, во Франции, следует искать источники вдохновения иллюстратора книги - Василия Фёдоровича Тимма.
«Теория волокитства» - один из первых опытов оформления печатных изданий будущим прославленным книжным графиком. В. А. Верещагин в своём исследовании «Русская карикатура: В. Ф. Тимм» (Санкт-Петербург, 1911) указывал: «Жесты, покрой одежды, манера её носить, движения, поступки и самое выражение лиц у изображённых навеяны или прямо заимствованы, с незначительными лишь изменениями, у мастеров французской карикатуры. Обманутый муж, прижавший пойманного волокиту к стене и дающий ему щелчок по носу в виде «домашнего суда и расправы», - конечно, не русский, а сытый, не любящий излишних волнений французский буржуа. Не только самая форма расправы, но и спокойная уверенность и грация жеста совершенно не в соответствии с нашими нравами». Верещагин определил, что ряд сюжетов, вплоть до подписей, заимствованы Тиммом из серии «Fourberies de femmes» («Женские проделки») француза Поля Гаварни - ведущего рисовальщика парижских журналов «Шаривари» и «Карикатюр». Библиофилы стали рассматривать «Теорию волокитства» как изысканное «блюдо для гурманов» ещё в XIX веке. Уже в верещагинской монографии особо оговаривалось, что Императорская Публичная библиотека содержала её в специальном шкафу, «предназначенном для исключительных книжных редкостей». Она включена во все ведущие каталоги русских иллюстрированных изданий.
Помимо «Теории волокитства», Василий Федорович Тимм участвовал в следующих книгах, альбомах, периодических изданиях и сборниках:
1. COSTUMES RUSSES. в лист. 24 листа литографий изданных Дациаро в 1840-х годах, отпечатаны у Лемерсье в Париже. Без обложек. (раскрашенные и черные).
2. CROQUIS RUSSES. в продолговатый лист. Изданные Дациаро в 1840-х годах. 31 лист литографий отпечатанных в Париже у Лемерсье в чёрном и раскрашенном виде. Без обложек.
3. ВЕЛИКОЛЕПНАЯ РУССКАЯ АЗБУКА. Подарок для добрых детей № 1. У издателя, надворного советника Ст. Гуро. Спб., 1844 8° — 32 стр. илл.
4. ВИДЫ РОССИИ. Гравюры на стали из Памятных книжек, издаваемых военной типографией. В 7 тетрадях. Спб. Печатано в литографии Полторацкого и Ильина. 1862 г. 12°. Всех видов 71.
5. ВОЕННЫЕ СЦЕНЫ Гравюры на стали из Памятных книжек, издаваемых военной типографией. В 5 тетрадях. Спб. Печатано в литографии Полторацкого и Ильина. 1862 — 64 г 12°. 41 гравюра.
6. ДАЦИАРО Г. ATTELAGES RUSSES. — продолговатая 4° 34 листа литографий отпечатанных в Париже у Лемерсье в чёрном и раскрашенном виде. Без обложек.
7. КАРТИНЫ РУССКИХ НРАВОВ. В 6-и книжках Спб. 1842 — 43. Издание Ю. А. Юнгмейстера. 16° более 300 виньеток в тексте.
8. КОММЕРАЖИ. Посвящено, а ces dames. Рисунки гравированы на дереве. Спб., в типографии М.Ольхина 1844 г. 12° 32 стр.
9. ЛИСТОК ДЛЯ СВЕТСКИХ ЛЮДЕЙ. Спб., 1843 −45 4°. Периодический журнал, всего вышло 70 номеров 4 ненум. стр. в номере виньетки в тексте, гравюры на дереве, литографии на страницу.
10. ОПИСАНИЕ СВЯЩЕННОГО КОРОНОВАНИЯ Их Императорских Величеств, Гос. Импер. Александра Второго и Гос. Импер. Марии Александровны всея России 1856 в большой лист Заглавный лист + 108 стр. илл. в тексте и на отдельных листах. 200 подносных экз.
11. ПЕЧАТНАЯ ПРАВДА. Спб. У издателя Ю. А. Юнгмейстера, у Полицейского моста в доме Котомина. Тип. Эдуарда Веймара. 1858 — 16°. Титул + 47 стр. илл. в тексте гр. на дереве
12. ПОДАРОК КСТАТИ. Детские повести каноника Шмидта. Спб.1843 — 8° илл. в тексте гр. на дереве 6 раскрашенных литографий вне текста
13. РАЙСКАЯ ПТИЧКА. Мечтание. Спб., в типографии Плюшара 1841 — 32° 3 загл. Листа + 117. Илл. 5 гр. на дереве в тексте.
14. РОБИНЗОН КРУЗЕ. Роман для детей. Сочинение Кампе. Перевод с немецкого В. Межевича. Изд. 2. Спб. в тип. Имп. Ак. Наук. 1846 — 16°. В двух частях. Ч.1- два загл. листа +XII+224. Ч.2- загл. лист +248 стр. 7 виньеток в тексте рез. на дереве.
15. РУССКИЙ ИЛЛЮСТРИРОВАННЫЙ АЛЬМАНАХ. С 200 рисунками, гравированными на дереве Спб. В тип. Якова Трея. 1858 — 4°. 4 ненум. + 224 стр.
16. РУССКИЙ ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЛИСТОК. 1851—1862 гг. текст в 4°, литографии в лист.
17. СТАРИННАЯ СКАЗКА ОБ ИВАНУШКЕ ДУРАЧКЕ Соч. Н. Полевого с рисунками Тимма гравированными Бернардским, Вайткером и Бланде Спб. 1844 г.
18. СУВОРОВ. Соч. Фаддея Булгарина. 100 рисунков В. Тимма, гравированных на дереве бароном Клодтом, бароном Неттельгорстом и гг. Лавилем и Порре. Изд. М. Д. Ольхина. Спб. тип. Фишера, 1843 г. 143 стр. с илл. 8°
19. ТЕАТРАЛЬНЫЙ АЛЬБОМ Тетр. 1,2, 3-4 1842-43. В лист. Илл. 3 лит тит. листа, 8 листов портретов, 4 листа «крокад». Текст в 2 столбца, ноты.
20. ФИЗИОЛОГИЯ ПЕТЕРБУРГА, составленная из трудов русских литераторов, под редакциею Н. Некрасова (с политипажами) Спб., изд. А.Иванова. 1844 — 8°. В двух частях. Ч.1- два загл. лист+ 301+1 н. стр. Ч.2- два загл. лист +274+1 н. стр. илл. в тексте и отд.
21. ФУРМАН П. АЛЬМАНАХ ДЛЯ ДЕТЕЙ, Составленный П. Фурманом. С картинками, Спб. 1847 −12° 181 (в том числе 3 загл. листа) + 3 н стр. илл. гравюры на дереве в тексте.
22. ХРОНОГРАФИчЕСКОЕ ОБОЗРЕНИЕ РУССКОЙ ИСТОРИИ. По методе А. Язвинского. С портретами рисованными Тиммом и гравированными Неттельгорстом. Спб. в типографии М. Д. Ольхина 1845 −8°. Загл. лист +48 стр. илл. гравюры на дер. в тексте и две карты хронографические вне текста.