Баннер

Сейчас на сайте

Сейчас 1102 гостей онлайн

Ваше мнение

Самая дорогая книга России?
 

Ю. Олеша. Три толстяка. Гравюры на дереве В.И. Козлинского.

Москва, Советский писатель, тип. газеты "Правда" им. И. Сталина, 1935. 212 с. с гравюрами в тексте и на отдельных листах. Тираж 10300 экз. Ксилографии иллюминированы самим художником. В издательском картонаже и суперобложке. Верхняя крышка, суперобложка и форзацы – гравюры на дереве В.И. Козлинского. 22,2х14,9 см.

 

 

 

 


Очень своеобразным явлением в гравюре середины 30-х годов были лаконичные, почти по-плакатному броские и угловато-гротескные иллюстрации Владимира Ивановича Козлинского (1891 —1967) к «Трем толстякам» Ю. Олеши . Совсем лишенные характерной для тогдашней гравюры ювелирности, они странным образом предвосхищают некоторые черты графики другого времени и еще далекого поколения художников 1960-х годов. Итак, вторым иллюстратором этой замечательной книги стал Владимир Иванович Козлинский, одним из учителей которого в петербургской школе живописи Званцевой был Добужинский. Книга с его гравюрами вышла в 1935 году в московском издательстве «Советский писатель».  Иллюстрации В.И. Козлинского, в отличии от иллюстраций М. Добужинского, рассчитанных только на  ребенка, рассчитаны на взрослых и подчеркивают вневозрастную читательскую аудиторию романа. Козлинский, который выполнил много графических работ и тоже работал как декоратор, ни в чем не похож на своего учителя: он много сотрудничал с Маяковским над агитационными материалами, рисовал карикатуры в газетах, к революционным празднествам оформлял городские улицы и площади. Поэтому его гравюры к сказке соединили в себе футуристическую эстетику политических агиток и готическую таинственность сказок Гофмана.

Каждая из гравюр для книги — ясная, законченная метафорическая композиция, насыщенная действием. У Владимира Козлинского органично объединилось человеческое и механическое: приемы киномонтажа, о которых много говорилось в те годы, используются художником так же активно, как и писателем.


Козлинский, Владимир Иванович (1891-1967). Творческая биография Владимира Ивановича Козлинского складывается из нескольких последовательных этапов. Работа в станковой гравюре и плакате (рубеж 1910-20-х годов). Сатирическая журнальная графика (1920-е). Книжная илюстрация (1930-е). Деятельность театрального декоратора (1930-60-е), завершившаяся созданием капитального труда "Художник и театр" (М., 1975). Один период сменялся другим, но каждое новое дело обогащалось опытом предыдущих. Сын морского офицера из Кронштадта, Козлинский рисовал с детства. Учился в Школе Е.Н. Званцевой у Л.С. Бакста и М.В.Добужинского, в частной студии Д.Н. Кардовского, потом стал вольнослушателем граверной мастерской В.В. Матэ в Академии художеств (1911 -17). К Матэ он попал по осознанному выбору: первые самостоятельные офорты были созданы еще до зачисления в Академию. Ими Козлинский участвовал в выставках, организованных группой Н.И. Кульбина "Треугольник" — в Петербурге (1909), Вильно (1910), Екатеринодаре (1912). В граверном классе он осваивает новые техники — ксилографию и линогравюру. Окончательное формирование художника впрямую связано с революционными событиями, и графическая специализация тому способствовала.

Масштаб происходящего в стране сдерживал живописцев: нужна была пауза, время осмыслить и обобщить увиденное. Мобильная графика получала преимущества. Но не многим графикам удалось подняться над "злобой дня", превратить непосредственную хронику в емкие знаки времени. И здесь имя Козлинского должно быть названо в числе первых. В дни годовщины Октября (1918) его красочные панно украшают Петроград в районе Литейного и Охтинского мостов ("Вся власть трудящимся", "Да здравствует Красный флот!"). Чуть раньше выходит альбом "Герои и жертвы революции": плакатные рисунки В. Козлинского, И. Пуни, К. Богуславской, С. Маклецова сопровождаются стихами В. Маяковского, и Маяковский потом отметит, что "эта папка развилась... во весь революционный плакат". Созданное Козлинским в эти годы — плакаты "Окон РОСТА", рисунки и гравюры, агитационно-массовые панно — различалось по масштабу и техническим средствам, но было едино по существу. Существо же состояло в желании угадать, сформулировать, запечатлеть самое главное во времени.

В альбоме "Герои и жертвы революции" среди остро и кратко "представленных" персонажей ("Швея", "Поп", "Заводчик") впервые появляется образ балтийского матроса — он еще не раз встретится у Козлинского, и отсюда будет подхвачен литераторами и драматургами. Но рисунки интересны не только хроникерским "попаданием" в характерный типаж. Стилистически они предваряют лучшую серию художника — анонсированный, но неизданный альбом линогравюр "Современный Петербург" (1919): девять листов из него экспонировались на Берлинской выставке 1922 года. Удача альбома во многом предопределена безошибочным выбором техники. Линолеум с его жесткой пластикой, фактурной цельностью, с заданной энергией противостояния черного и белого диктовал образы экспрессивные, открыто эмоциональные, плакатно выразительные. В форсированном ритме чередующихся кубистически ограненных плоских пятен и плотных, рубленых штрихов возникали монументальные символы эпохи, чеканились социальные типажи. Акцентированная, театрализованная патетичность образов ("Испанка", "Конец", "Агитатор") предвосхищала будущие решения плакатов. Гравированные, как правило, дважды (черным и белым штрихом), оттиски, вероятно, были рассчитаны на подкраску акварелью или гуашью. Та же техника линогравюры с ручной раскраской применялась Козлинским при изготовлении плакатов Петроградского РОСТА (1920-21). Именно он руководил этой работой в Петрограде — привлек В.Лебедева и Л. Бродаты, организовал участие студентов Государственных свободных художественных мастерских (где преподавал в Граверной мастерской после смерти В.В. Матэ). И сам исполнил множество листов, среди которых наиболее удачны композиции призывные, экспрессивно-лаконичные ("Мертвецы Парижской коммуны воскресли под красным знаменем Советов"). Участием в РОСТА заканчивается яркий период деятельности Козлинского — своего рода период "бури и натиска". Следующий связан более всего с журнальной графикой. Рисунки художника появлялись в "Новом Сатириконе" с 1914 года, а в 1920-е он сделался рисовальщиком по преимуществу. Журналы Ленинграда и Москвы (с середины 1920-х Козлинский живет в Москве) — "Бич", "Бегемот", "Прожектор", "Красный перец", "Крокодил" — печатают его часто и охотно. Плакатный пафос как бы ушел в прошлое: в сатирических сценках нет ничего "разящего" или "карающего". Их интонация скорее насмешлива, нежели обличительна. Смешны старушки, боящиеся за сохранность деревянных домов ввиду "мирового пожара". Забавен гармонист, по-своему понявший слова о "семейной гармонии". Нелепы "начальники", у которых балансирующая на канате артистка вызывает мысль о бухгалтерском балансе. Карикатуры Козлинского остроумно обыгрывают причуды обезличенного языка; художник смеется над пронизавшей быт производственной лексикой. Беглые зарисовки точны в деталях; стилистически они в русле журнальной графики той поры. На рубеже 1920-30-х годов начинается и работа Козлинского в книге. В ней он, как бы отрешившись от суеты сатирических сцен, отчасти возвращается к плакатной эстетике — к пластическим метафорам и гиперболам, к обобщенному языку гравюры. И. Эренбург и М. Салтыков-Щедрин, А. Грин и Ю. Олеша — в выборе авторов очевидна потребность в литературе необыденного толка, в которой присутствуют острота и философская отвлеченность, гротеск и романтика. Условия книжного блока и специфика прозы, насыщенной иносказаниями, позволяли избежать описательности. Гравюры к "Трем толстякам" Ю. Олеши (1934) приподнято-условны; плакатная жесткость выделяет их из повествовательных иллюстраций 1930-х годов. Вероятно, то же обостренное чувство условности привело Козлинского в театр, где ему довелось оформить более тридцати спектаклей на сценах Москвы, Ленинграда, других городов. Ранний опыт ("Квадратура круга" В. Катаева, МХАТ, 1924) остался без последствий — но уже в 1930-е годы сценография становится главным делом художника. "Театральный художник, — пишет Козлинский в книге "Художник и театр", — должен знать историю искусства и театра, историю материальной культуры, историю костюма, театральную технику и технологию". Ему самому обширная эрудиция позволила подготовить пятитомный труд "Русский костюм. 1750-1917" и снабдить книгу "Художник и театр" исчерпывающими приложениями "Из истории костюма" и "Из истории мебели". Но, зная реалии, художник понимал, что "сцена всегда условна" — и решал спектакли, избегая тяжеловесного "натурального" воссоздания среды. Ниспадающие тяжелые занавесы, приоткрывающие строенную башню-площадку, — таков очищенный от примет быта и конкретной истории фон трагедии У. Шекспира "Макбет" (1940, Ленинградский театр драмы имени А.С. Пушкина). Скупой, но точный антураж; выгородки по вертикали и горизонтали сообщают пространству сцены оттенок сдавленности, несвободы — это дом, где страдает героиня Бальзака Евгения Гранде (1939, Малый театр). Перспективная живопись, тонко стилизованная под фоны ренессансных картин, составляет условную декорацию оперы Ш. Гуно "Ромео и Джульетта" (1930, филиал Большого театра). Бедный пейзаж за ограждением окопа, черный снег и оборванные провода — место действия пьесы А. Корнейчука "Фронт" (1942, Самарканд). Всегда удобные по планировочным решениям, спектакли Козлинского изобразительно разнообразны. Художник варьирует строенные и писаные декорации, точно чувствует пространство сцены, масштаб и фактуру необходимых вещей, в разработке костюмов исходит из целостного понимания роли и конкретной пластики актера. Его убедительные и ненавязчивые сценографические концепции подчинены общему замыслу постановки. Быть может, в таком подчинении и состоит истинная культура театрального художника. Г. Ельшевская. Сто памятных дат. Художественный календарь на 1991 год. М.: Советский художник, 1990.


Листая старые книги

Русские азбуки в картинках
Русские азбуки в картинках

Для просмотра и чтения книги нажмите на ее изображение, а затем на прямоугольник слева внизу. Также можно плавно перелистывать страницу, удерживая её левой кнопкой мышки.

Русские изящные издания
Русские изящные издания

Ваш прогноз

Ситуация на рынке антикварных книг?