RARUS'S GALLERY

Печатано в Санктпетербурхе при Сенате, 1724 году, Сентября 5 дня. А в Москве против тогож Генваря в 30 день, 1725 году. [2], [76, 78-81] = 80 стр. Титульный лист встречается в двух вариантах. В одном слова «году» и «дня» начинаются с прописных букв, а в другом — со строчных. Наш вариант — второй. В цельнокожаном переплёте середины XVIII века. На корешке — золототиснёный растительный орнамент. В верхней части — тиснённое золотом название: «О коронации». Форзацы: бумага «павлиний хвост». Тройной краплёный обрез. Формат: 16,5х9,5 см. Первый в России «коронационный сборник». Чрезвычайная редкость!

Библиография:

1. Сопиков В.С. Опыт российской библиографии. Редакция, примечания, дополнения и указатель В.Н. Рогожина. Т.1-2, Ч.1-5, Спб., издание А.С. Суворина, 1904-1906, №7603.
2. Сводный каталог русской книги XVIII века. 1725-1800, т. II, №4945.
3. Битовт Ю. Редкие русские книги и летучие издания 18-го века. Москва, 1905, №411 — Большая редкость!
4. Антикварная книжная торговля Соловьева Н.В. Каталог №105, Спб., 1910, «Редкие книги», Livres Rares, №182 — 50 рублей! Первое издание (26 стр.). Большая редкость!
5. Пекарский П. Наука и литература в России при Петре Великом. Спб., 1862, т.II, №581 — здесь же описано и наше 2-е издание! (В 1756 году этой книги хранилось в московской синодальной типографии 104 экземпляра, каждый был оценен по 23 копейки!).

Идет третье десятилетие XVIII века. Петру Алексеевичу исполнилось 50 лет. Он понимает, что скоро его не будет. Кому же передать дела? Сына Алексея нет — казнен в 1718 г., маленький Петр Петрович, сын от Екатерины, — умер в 1719 г., второй Петр Петрович — только родился в 1719 г., и Император решает изменить указ о престолонаследовании — теперь он сам может выбрать и назначить себе преемника. Наступает 1725 г. Суетливая жизнь идет своим чередом до конца января, когда, наконец, приходится прибегнуть к врачам, которых Петр до того времени не хотел видеть. Но время оказывается упущено и болезнь — неизлечима. 16 января Петр начал чувствовать предсмертные муки, кричал от рези; 22 января воздвигают алтарь возле комнаты больного и причащают его, 26-го «для здравия» выпускают из тюрем колодников. Екатерина то рыдала, то вздыхала, то падала в обморок, но не отходила от постели Петра и не шла спать, как только по его приказанию. Кажется при смерти он помирился с виновною супругою. Все во дворце ждут, надеются. Каждый — на свое. Новый приступ болей. Крики больного слышны на улице. По преданию, Петр требует аспидную доску. Пишет: «Отдайте все...» — дальше рука бессильно царапает каракули. Зовет старшую дочь, но Анна приходит слишком поздно — язык уже не повинуется ему. Над ним начинают читать причастную молитву. Присутствующие прощаются со своим Императором. Он уже больше ничего не может сказать. Еще 15 часов мучений, умирающий стонал, беспрестанно дергал правую свою руку, левая была уже в параличе. Несколько раз он силился перекреститься, но не смог. Троицкий архимандрит предложил причаститься еще раз. Главный «Антихрист» империи в знак согласия поднял руку. Петр казался в памяти до четвертого часа ночи, затем перестал стонать, дыхание остановилось и — в 6 часов утра 28 января Петр умер на руках Екатерины. Отдайте все... Но кому? Его наследник, второй Петр Петрович, умер в 1723 г. Чье же имя мог написать умирающий? В семье его всего несколько человек. Так кому? Внуку — царевичу Петру, сыну казненного царевича Алексея? Мало вероятно, так как за его спиной бабка — первая жена Петра I, Евдокия Лопухина, и другие противники его реформ. Естественно, он этого допустить не мог. Значит, имени внука быть не могло. Может быть, имя второй жены, Екатерины, которую он в 1724 году торжественно короновал в Москве императорской короной? Но он знает, что жена безграмотная женщина и не обладает данными, необходимыми для продолжения его дела. Кроме того, не прошло и трех месяцев с того дня, как Император послал ей отрубленную голову ее фаворита — камергера Виллима Монса. Да и коронация Екатерины только преследовала цель закрепить права их незаконнорожденных дочерей. Таким образом, имени Екатерины там тоже быть не могло. Есть еще дочери от брака с Екатериной. Старшая — Анна, любимая, но она вышла замуж за герцога Голштинского и торжественно за себя и за своих потомков письменно отказалась от всяких прав на русский престол. Вторая дочь — Елизавета. Очень красива, легкомысленна, умеет хорошо одеваться, тратить деньги, любит балы, танцы, заниматься амурными делами. Но она меньше всего думает о государственных делах. Очевидно, и ее имени на доске не могло быть. Остаются еще дочери его умершего брата царя Иоанна V: Екатерина — замужем за герцогом Мекленбург-Шверинским, но у нее нет сыновей, Анна — вдовая и бездетная герцогиня Курляндская, Прасковья? Но мало вероятно, чтобы Петр написал одно из этих имен на доске. Сподвижники? Однако, давая им княжеские и графские титулы, он никогда не ставил их в один ряд с собой, ведь его отец — «помазанник божий», а их? И назвать кого-то из них преемником император не мог. Похоже, что выбора у него просто не было и перо не случайно выпало из хладеющих пальцев. Историк Н.М. Молева в статье «Звали его Федосом» приводит версию о существовавшем, но якобы уничтоженном Петром I завещании и недописанном на аспидной доске тексте. Она пишет: «Как доказать, что завещания (в момент смерти Петра I уже) действительно не существовало и его (по сообщению секретаря Петра I Макарова) уничтожил сам Петр I? Где доказательства, что Петру не хватило сил дописать начатое на аспидной доске, — так ли трудно с нее стереть лишнее?», и далее: «... почему ни словом не обмолвился Федос, не просто духовник, а доверенное лицо царя? С ним советовался Петр по делу Евдокии Лопухиной... и другим семейным и государственным делам... И так-таки никаких подробностей о последней воле Петра». Что же явилось причиной смерти Петра I? Анализируя обстановку, сложившуюся во дворце в последний год жизни Петра Великого, Н. Молева выдвигает версию о возможности смерти царя от данного ему яда. Скоропостижной смерти могли желать как А.Д. Меншиков, опасавшийся суда, опалы, а возможно, и казни за казнокрадство, так и Императрица Екатерина Алексеевна, потерявшая накануне расположение мужа после огласки ее связи с Виллимом Монсом. Однако еще в 1901 г. профессор-медик П.И. Ковалевский в книге «Петр Великий и его гений» утверждал, что «царь сильно страдал странгурией», послужившей причиной его смерти. Предположение об урологическом происхождении болезни обосновывается также и свидетельствами современников, в. том числе и иностранных дипломатов. Профессор Л.Л. Хунданов тоже считает доказанным, что Петр I страдал стриктурой уретры, но непосредственной причиной смерти, по его мнению, могло быть и неумышленное отравление, так как в XVIII веке врачами широко применялись препараты,

содержавшие мышьяк. У больного с поражением почек легко могла получиться передозировка лекарства, а это и вызвало сходную с отравлением клинику. Ответ на вопрос об отравлении, возможно, могло бы дать исследование волос императора на содержание в них мышьяка, произведенное современными методами. Одни загадки … Коронование Императрицы Екатерины Алексеевны состоялось в Успенском соборе московского Кремля 7 мая 1724 года. Спустя некоторое время в Петербурге была издана в лист книга объёмом в двадцать пять страниц с описанием коронационных торжеств. «Описание» в том же году, т.е. 1724, переведено было на немецкий язык и издано в Берлине под заглавием: «Beschreibung der Kronung Ihro Majesttat der Kayserinn aller Reussen Catharina Alexiewna …». Кроме того, камер — юнкер Бергхольц [F.W. Bergholtz] в своем дневнике оставил чрезвычайно пространное описание той же коронации в журнале Busching’s Magazin, Th. XXII, s. 455-456. Есть и гравюра на этот случай «Изображение фейерверка, который был для коронации Ея Величества Императрицы, в Москве, мая в 7 день 1724 года», приписываемый знаменитому граверу А.Ф. Зубову. Слева Нептун («и я поздравляю»), справа пирамида. В середине подпись: «от Бога и супруга». Петр I придал этим забавам небывалый размах, театральную зрелищность и огромный гражданский смысл. Не только любовь Петра I к пиротехнике и артиллерии, постоянное желание лично придумывать и самому участвовать в исполнении многих сложнейших празднеств определили его увлечение фейерверками, но и его искреннее стремление такими народными «забавами» отличать и пропагандировать победы русского оружия, завоевания и достижения русской нации. Таким образом, «огненные забавы» получили важный общественный смысл. К этому можно добавить, что развитие пиротехники в петровское время было тесно связано и с сигнальной службой русской армии и молодого военно-морского флота. Фейерверки зажигались вблизи воды. Этого требовала противопожарная безопасность. Но еще более того, это было связано и с художественными эффектами. Не только контрасты огня и воды, «льда и пламени», но и отражения в воде распадающихся разноцветных огней, взлетающих в ночное небо ракет, вспыхивающие мириады искр вертушек необычайно разнообразили и украсили фейерверочные зрелища. С этим искусством было связано развитие некоторых символов и аллегорий, основанных на античной мифологии, на многовековых народных традициях, которые рассказывали о победах России над врагами. В начале 1725 года в Москве вышло второе издание книги под тем же названием, но в ином оформлении и гораздо меньшего формата. На титуле указывались точные даты выхода первого и второго изданий: «Печатано в Санктпитербурхе при Сенате, 1724 году. Сентября 5 дня. А в Мосве против тогож Генваря в 30 день, 1725 году». Последняя дата свидетельствовала о том, что московское «Описание» начало печататься через день после смерти Петра, скончавшегося 28 января 1725 года. Между тем в тексте «Описания» одно из упоминаний Императора (речь шла о посещении Екатериной собора святого Михаила Архангела) оказалось уже скорректированным в соответствии с новыми обстоятельствами: «А потом изволила Ее Величество отправить свою девоцию у мощей святого царевича Димитрия и у гробов предков блаженной памяти Его Императорского Величества». Добавленное в текст словосочетание «блаженной памяти» позволяет предположить, что московское издание печаталось не 30 января, а позднее, когда до Москвы уже дошло официальное известие о смерти Императора. Титульный лист изданной в Москве книги известен в двух вариантах: в первом случае слова «году» и «дня» начинаются с прописных букв, во втором — со строчных. Описываемый экземпляр относится к московскому изданию 1725 года с титульным листом второго варианта. Начинается «Описание» ссылкой на манифест от 15 ноября 1722 года, извещавший о намерении Императора короновать «любезнейшую» супругу. Своё решение Пётр I мотивировал, во-первых, европейским обычаем, предписывавшим «потентатам супруг своих короновать», во-вторых, личными заслугами Императрицы, верной помощницы державного мужа в гражданских и ратных делах. Кроме приобщения России к европейской церемониальной культуре, Пётр мог преследовать и другую, более практическую цель — укрепления положения при Дворе своей лифляндской жены.
Происхождение Екатерины до сих пор является предметом споров историков. Наиболее вероятным, по-видимому, можно считать, что она была дочерью лифляндского крестьянина Самуила Сковорощенко (впоследствии фамилия эта была изменена на Скавронский) по имени Марта. Год рождения ее скорее всего не установлен. Потеряв в детстве родителей, была взята служанкой в дом супер-интенданта Мариенбург, окружного пастора Глюка, у которого и выросла без всякого образования, до конца жизни оставаясь неграмотной; 18 лет вышла замуж за шведского драгуна Иоганна Рабе, но скоро овдовела. Во время Северной войны, когда русские войска взяли Мариенбург, Марта обратила на себя внимание фельдмаршала Шереметева, который увез ее с собой в Россию. Здесь она понравилась Меншикову, и гр. Шереметев был принужден уступить ее всесильному вельможе. В 1703 или 1704 г. у Меншикова увидел ее Петр, и в тот же день она перешла к нему и, приняв православие с именем Екатерины, с этих пор сделалась ближайшим другом Царя и неразлучной его спутницей, его «походной женой-солдаткой», по выражению Ключевского. Петр обвенчался с Екатериной и узаконил рожденных ею до брака своих дочерей Елизавету (род. в 1708 г.) и Анну (род. в 1709 г.)]. Вполне вероятно, что в последние годы жизни Пётр, много думавший о будущем своих великий начинаний, но не решавшийся официально назначить себе преемника, смотрел на супругу как на возможную наследницу российского трона. Во всяком случае, позднее, объявляя о восшествии Екатерины I на престол, Сенат и Синод, для придания легитимности её воцарению, интерпретировали коронацию как фактическое завещание покойного Императора. В «Описании» отражены все наиболее значительные действа коронационного сценария, разработанного Петром I вместе с новгородским архиепископом Феодосием: торжественное шествие из Императорского дворца в Успенский собор, венчание на царство, посещение императрской фамилией великокняжеских усыпальниц в соборе Михаила Архангела и в Вознесенском женском монастыре, праздничный обед в Грановитой палате, угощение народа на Ивановской площади, приём Екатериной депутаций от разных сословий и в завершение — многолюдный «фестен» с «преизрядным» фейерверком на Царицыном лугу. Хотя главным распорядителем, или, как тогда говорили, верховным маршалом, коронационных торжеств был назначен действительный тайный советник П.А. Толстой, предок писателя Л.Н. Толстого, руководил всеми церемониями, в том числе и церковным венчанием на царство, сам Пётр. В «Описании» приводятся слова, с которыми он обратился к иерархам церкви перед началом церемонии в Успенском соборе: «Понеже всем известно есть, как прежде объявили мы манифестом о намерении своём для коронования любезнейшей нашей супруги, которое ныне извольте по чину церковному совершить». В нарушение традиционного порядка ведения службы, Император самолично возложил корону на голову Екатерины и накинул на её плечи горностаевую мантию. Неизвестный автор коронационной хроники подробно описывает внутренний вид Кремля с воздвигнутыми для коронации сооружениями, праздничное убранство Успенского собора. Здесь упомянуты и богатые ковры на полу, и балдахин из кармазинного бархата с вышитым золотом российским гербом, и тронное возвышение с двумя креслами для императора и императрицы, и стол, покрытый золотой парчой, на котором находились императорские регалии — корона, скипетр, держава, «короновательная» мантия. Подробно говорится об украшенных золотыми шпалерами и коврами местах для царевен и герцога Голштинского — жениха дочери Петра и Екатерины Анны Петровны. Обращая внимание на «дивной работы» огромное паникадило из литого серебра, автор прибавляет, что оно «весьма за наидивнейшее во всей Европе почтено быть может». Главная часть книги — детальное воспроизведение церковной службы, включающее даже тексты двух молитв, прочитанных архиереями перед облачением Императрицы в корону и мантию. Характерной особенностью хроники является подробное описание костюмов всех участников церемоний, начиная с императорской четы и заканчивая гайдуками и скороходами. В самые причудливые наряды, как явствует из текста, были облачены шесть арапов, сопровождавших Екатерину в Вознесенский монастырь: «На них кафтаны и штаны чёрного бархата с позументом золотным, сверх того кафтана юпка из двух тафт, из красной пунцовой, да из белой как из лент сшита; по кафтану вкруг шеи и рукавов и по юпке пояс из перья красного и белого; шапки у них из красного бархату, околыш из кисеи, а над тем околышем вкруг всей шапки перьяж красного и белого цвету, а напереди плюмажи белые, наверху кисти золотые; у них же арапов ошейники серебряные, спереди вензель под короною императорскою». В подобное платье могли наряжать в детстве прадеда А.С. Пушкина А.П. Ганнибала, привезенного в начале 1700-х годов из Турции в подарок Петру I. Прибытие Ганнибала в Россию состоялось не без участия тогдашнего русского посла в Турции П.А. Толстого. В 1724 году Ганнибал уже служил инженер-поручиком бомбардирной роты Преображенского полка и, возможно, в день коронации вместе с другими преображенцами находился на Ивановской площади. В соответствии с духом петровской эпохи, стремившейся европеизировать всё, в том числе и речевую культуру, «Описание» характеризуется нарочитым употреблением иностранных слов, заимствованных, главным образом, из французского языка. Императрица, находясь в храме, не молится, а «оправляет девоцию», верховный маршал Толстой призывает почетных гостей после совершения обряда венчания на царство не идти к храму Михаила Архангела, а «дефилировать» к нему; на Царцыном лугу устраивается не пир и не праздник, а «фестен». Говоря о приведении в надлежащий вид Императорского дворца и других построек в Кремле, автор уточняет, что Кремль пришёл в ветхость, потому что «больше 20 лет Их Императорские Величества в оном не резидовали». Познакомившись с текстом «Описания», можно заключить, что его подготовил человек, хорошо знавший коронационный сценарий, сведущий во всех тонкостях церковной службы, разбиравшийся в том, чем католический «закон» отличается от православного, и, кроме того, имевший вкус к детальному бытописанию. Возможно, автором книги был сам верховный маршал П.А. Толстой, возведённый Екатериной по случаю коронации в графское достоинство. Сохранившийся дневник Толстого, который он вёл в 1697-1698 годах во время обучения морскому делу в Италии, обнаруживает то же тщательное описание итальянских церквей и монастырей. Оставляя вопрос об авторстве книги открытым, нельзя не подчеркнуть, что «Описание» — первый в России коронационный сборник, положивший начало почти двухвековой традиции подобных изданий. А что же было дальше? Когда Петр умер, кроме Екатерины и ее дочерей, у него оставались разведенная жена Евдокия и дети убиенного им Царевича Алексея, Петр и Наталья; живы были также дочери его брата Иоанна, Екатерина, Анна и Прасковья. Незадолго до смерти Петр попросил бумаги и написал только: отдайте все; потом он велел позвать дочь свою Анну Петровну, чтобы она писала под его диктовку; но когда она подошла к нему, он уже не мог говорить. В ночь с 27 на 28 во дворце собрались сановники, князья Репнин, Голицын, Долгорукий стояли за право внука, т. е. за сына царевича Алексея; Меншиков, Толстой — за Екатерину; их сторону взяли Бутурлин и Апраксин. Сторону Екатерины держали и влиятельные члены синода, Феодосий Псковский и Феофан Новгородский. Перед рассветом в углу залы оказались офицеры гвардейских полков, сторонники Екатерины. Барабанный бой обоих полков гвардии, собравшихся вокруг дворца, заставил прекратить спор. Екатерина признана была Императрицей, в силу двух актов 1722 и 1724 гг. В 1722 г. издан был закон («Правда воли монаршей»), по которому назначение наследника зависело от воли императора; в 1724 г. Екатерина, как сказано в совокупном манифесте сената и синода, удостоена была короной и помазанием за ее «к Российскому государству мужественные труды». В 1726 г. Екатерина повелела перепечатать «Правду воли монаршей». Поводом к перепечатке послужило то обстоятельство, что появились подметные письма, оспаривавшие ее права. (Полное Собрание Законов, т. VII, № 4870). Не имея ни опытности в делах, ни образования, Екатерина неминуемо должна была руководиться советами человека, интересы которого связаны были с ее интересами — советами князя А.Д. Меншикова. То и дело ходили толки о заговорах, с целью возвести на престол сына царевича Алексея; говорили, что украинская армия, состоявшая под предводительством князя Михаила Голицына, уже готова к возмущению. Немало опасений возбуждали и раздоры среди птенцов гнезда Петрова, угрожавшие переходом некоторых из них на сторону врагов Екатерины У сына царевича Алексея было много приверженцев среди знати и среди провинциального духовенства. В Аранском монастыре, Нижегородской губернии, арх. Исаия поминал сына царевича Алексея благоверным Государем, а не благоверным Великим Князем, говоря, что готов казнь принять, а иначе поминать не станет. Тогда решено было объявить Великого Князя Петра Алексеевича наследником престола. Стали искать пути к тесному сближению будущего Императора с семейством Екатерины. Остерман составил проект — женить Петра Алексеевича на его тетке Елизавете Петровне, не обращая внимания ни на церковные уставы, ни на разницу лет. Австрийский двор, чтобы привлечь на свою сторону Меншикова, предложил другой выход из затруднительного положения — помолвить за Великого Князя дочь Меншикова. Говорили, что этот план сочинил датский дипломат Вестфален. Екатерина должна была согласиться, чтобы не поставить Меншикова в ряды своих врагов. Против такого чрезмерного возвышения Меншикова стали говорить многие, между прочим — его прежние единомышленники, графы Толстой и Дивьер. Оба они дорого поплатились за смелые разговоры: Толстой сослан был в Соловецкий монастырь, а Дивьер — в Сибирь. Выдав старшую дочь свою Анну за герцога Голштинского (21 мая 1725 г.), Екатерина спешила обеспечить и Елизавету, обручивши ее с князем Любским. Когда требование Екатерины, чтобы датский король возвратил Шлезвиг герцогу Голштинскому, было отклонено, Екатерина, в 1726 г., присоединилась к Венскому союзу, во главе которого стоял Император Карл VI, домогавшийся от всей Европы признания его Прагматической санкции. К Карлу VI примыкали король испанский, домогавшийся от Англии возвращения Гибралтара, и король прусский Фридрих-Вильгельм I. Против этого союза стояла вся остальная Европа. Император и король прусский обещали поддерживать права герцога Голштинского. Английский флот, вместе с датским, появился в Балтийском море и принял угрожающее положение. Члены Венского союза усиленно вооружались, и только смерть Екатерины отвратила войну. Меншиков, пользуясь влиянием своим на Екатерину, старался получить герцогскую корону Курляндии и с этой целью помешал браку Анны Иоанновны с Морицем Саксонским. Курляндской короны не получили ни Меншиков, ни Мориц, но с этого времени Россия стала распоряжаться этой короной. При Петре Великом голос России в дипломатических сношениях получил столь прочное значение, что его не могли умалить политические ошибки его преемников. Персия и Турция подтвердила уступки, сделанные при Петре на Кавказе. Россия приобрела Ширванскую область. Во внутренних делах правительство слепо следовало по пути, указанному Петром Великим, во всем, что было доступно пониманию людей, руководивших делами; но многое и весьма важное их пониманию было недоступно, и потому в общий ход дел внесена была большая путаница. Петр Великий очень дорожил Сенатом, всячески возбуждая его самодеятельность. В 1726 г. учрежден был Верховный тайный совет, причем было объявлено, что его не должно считать особой коллегией; но он не только превратился в особую коллегию, но и подчинил себе Сенат. В 1727 г. испорчено было другое дело Петра — уничтожены были зачатки городского самоуправления, вся власть снова передана воеводам и губернаторам, которым подчинены и городские магистраты. Согласно предначертаниям Петра: 1) отправлена была морская экспедиция капитана Беринга, для решения вопроса, соединяется ли Азия с Северной Америкой перешейком или разделяется проливом, 2) открыта, в 1726 г., Академия Наук, план которой обнародован был Петром еще в 1724 г.; 3) в силу прямых указаний, найденных в бумагах преобразователя, решено продолжать составление Уложения; 4) издано подробное объяснение закона о наследстве в недвижимых имуществах; 5) запрещено постригать в монахи без синодского указа. Установлен орден Александра Невского; повелено было из коллегий и канцелярий доставлять в типографию сведения о всех «знатных делах, подлежащих к ведению народному»; а Шафирову, возвращенному из ссылки, поручено было написать историю Петра Великого. Вот такой резонанс получила коронация Екатерины I.

Идет третье десятилетие XVIII века. Петру Алексеевичу исполнилось 50 лет. Он понимает, что скоро его не будет. Кому же передать дела? Сына Алексея нет — казнен в 1718 г., маленький Петр Петрович, сын от Екатерины, — умер в 1719 г., второй Петр Петрович — только родился в 1719 г., и Император решает изменить указ о престолонаследовании — теперь он сам может выбрать и назначить себе преемника. Наступает 1725 г. Суетливая жизнь идет своим чередом до конца января, когда, наконец, приходится прибегнуть к врачам, которых Петр до того времени не хотел видеть. Но время оказывается упущено и болезнь — неизлечима. 16 января Петр начал чувствовать предсмертные муки, кричал от рези; 22 января воздвигают алтарь возле комнаты больного и причащают его, 26-го «для здравия» выпускают из тюрем колодников. Екатерина то рыдала, то вздыхала, то падала в обморок, но не отходила от постели Петра и не шла спать, как только по его приказанию. Кажется при смерти он помирился с виновною супругою. Все во дворце ждут, надеются. Каждый — на свое. Новый приступ болей. Крики больного слышны на улице. По преданию, Петр требует аспидную доску. Пишет: «Отдайте все...» — дальше рука бессильно царапает каракули. Зовет старшую дочь, но Анна приходит слишком поздно — язык уже не повинуется ему. Над ним начинают читать причастную молитву. Присутствующие прощаются со своим Императором. Он уже больше ничего не может сказать. Еще 15 часов мучений, умирающий стонал, беспрестанно дергал правую свою руку, левая была уже в параличе. Несколько раз он силился перекреститься, но не смог. Троицкий архимандрит предложил причаститься еще раз. Главный «Антихрист» империи в знак согласия поднял руку. Петр казался в памяти до четвертого часа ночи, затем перестал стонать, дыхание остановилось и — в 6 часов утра 28 января Петр умер на руках Екатерины. Отдайте все... Но кому? Его наследник, второй Петр Петрович, умер в 1723 г. Чье же имя мог написать умирающий? В семье его всего несколько человек. Так кому? Внуку — царевичу Петру, сыну казненного царевича Алексея? Мало вероятно, так как за его спиной бабка — первая жена Петра I, Евдокия Лопухина, и другие противники его реформ. Естественно, он этого допустить не мог. Значит, имени внука быть не могло. Может быть, имя второй жены, Екатерины, которую он в 1724 году торжественно короновал в Москве императорской короной? Но он знает, что жена безграмотная женщина и не обладает данными, необходимыми для продолжения его дела. Кроме того, не прошло и трех месяцев с того дня, как Император послал ей отрубленную голову ее фаворита — камергера Виллима Монса. Да и коронация Екатерины только преследовала цель закрепить права их незаконнорожденных дочерей. Таким образом, имени Екатерины там тоже быть не могло. Есть еще дочери от брака с Екатериной. Старшая — Анна, любимая, но она вышла замуж за герцога Голштинского и торжественно за себя и за своих потомков письменно отказалась от всяких прав на русский престол. Вторая дочь — Елизавета. Очень красива, легкомысленна, умеет хорошо одеваться, тратить деньги, любит балы, танцы, заниматься амурными делами. Но она меньше всего думает о государственных делах. Очевидно, и ее имени на доске не могло быть. Остаются еще дочери его умершего брата царя Иоанна V: Екатерина — замужем за герцогом Мекленбург-Шверинским, но у нее нет сыновей, Анна — вдовая и бездетная герцогиня Курляндская, Прасковья? Но мало вероятно, чтобы Петр написал одно из этих имен на доске. Сподвижники? Однако, давая им княжеские и графские титулы, он никогда не ставил их в один ряд с собой, ведь его отец — «помазанник божий», а их? И назвать кого-то из них преемником император не мог. Похоже, что выбора у него просто не было и перо не случайно выпало из хладеющих пальцев. Историк Н.М. Молева в статье «Звали его Федосом» приводит версию о существовавшем, но якобы уничтоженном Петром I завещании и недописанном на аспидной доске тексте. Она пишет: «Как доказать, что завещания (в момент смерти Петра I уже) действительно не существовало и его (по сообщению секретаря Петра I Макарова) уничтожил сам Петр I? Где доказательства, что Петру не хватило сил дописать начатое на аспидной доске, — так ли трудно с нее стереть лишнее?», и далее: «... почему ни словом не обмолвился Федос, не просто духовник, а доверенное лицо царя? С ним советовался Петр по делу Евдокии Лопухиной... и другим семейным и государственным делам... И так-таки никаких подробностей о последней воле Петра». Что же явилось причиной смерти Петра I? Анализируя обстановку, сложившуюся во дворце в последний год жизни Петра Великого, Н. Молева выдвигает версию о возможности смерти царя от данного ему яда. Скоропостижной смерти могли желать как А.Д. Меншиков, опасавшийся суда, опалы, а возможно, и казни за казнокрадство, так и Императрица Екатерина Алексеевна, потерявшая накануне расположение мужа после огласки ее связи с Виллимом Монсом. Однако еще в 1901 г. профессор-медик П.И. Ковалевский в книге «Петр Великий и его гений» утверждал, что «царь сильно страдал странгурией», послужившей причиной его смерти. Предположение об урологическом происхождении болезни обосновывается также и свидетельствами современников, в. том числе и иностранных дипломатов. Профессор Л.Л. Хунданов тоже считает доказанным, что Петр I страдал стриктурой уретры, но непосредственной причиной смерти, по его мнению, могло быть и неумышленное отравление, так как в XVIII веке врачами широко применялись препараты,

содержавшие мышьяк. У больного с поражением почек легко могла получиться передозировка лекарства, а это и вызвало сходную с отравлением клинику. Ответ на вопрос об отравлении, возможно, могло бы дать исследование волос императора на содержание в них мышьяка, произведенное современными методами. Одни загадки … Коронование Императрицы Екатерины Алексеевны состоялось в Успенском соборе московского Кремля 7 мая 1724 года. Спустя некоторое время в Петербурге была издана в лист книга объёмом в двадцать пять страниц с описанием коронационных торжеств. «Описание» в том же году, т.е. 1724, переведено было на немецкий язык и издано в Берлине под заглавием: «Beschreibung der Kronung Ihro Majesttat der Kayserinn aller Reussen Catharina Alexiewna …». Кроме того, камер — юнкер Бергхольц [F.W. Bergholtz] в своем дневнике оставил чрезвычайно пространное описание той же коронации в журнале Busching’s Magazin, Th. XXII, s. 455-456. Есть и гравюра на этот случай «Изображение фейерверка, который был для коронации Ея Величества Императрицы, в Москве, мая в 7 день 1724 года», приписываемый знаменитому граверу А.Ф. Зубову. Слева Нептун («и я поздравляю»), справа пирамида. В середине подпись: «от Бога и супруга». Петр I придал этим забавам небывалый размах, театральную зрелищность и огромный гражданский смысл. Не только любовь Петра I к пиротехнике и артиллерии, постоянное желание лично придумывать и самому участвовать в исполнении многих сложнейших празднеств определили его увлечение фейерверками, но и его искреннее стремление такими народными «забавами» отличать и пропагандировать победы русского оружия, завоевания и достижения русской нации. Таким образом, «огненные забавы» получили важный общественный смысл. К этому можно добавить, что развитие пиротехники в петровское время было тесно связано и с сигнальной службой русской армии и молодого военно-морского флота. Фейерверки зажигались вблизи воды. Этого требовала противопожарная безопасность. Но еще более того, это было связано и с художественными эффектами. Не только контрасты огня и воды, «льда и пламени», но и отражения в воде распадающихся разноцветных огней, взлетающих в ночное небо ракет, вспыхивающие мириады искр вертушек необычайно разнообразили и украсили фейерверочные зрелища. С этим искусством было связано развитие некоторых символов и аллегорий, основанных на античной мифологии, на многовековых народных традициях, которые рассказывали о победах России над врагами. В начале 1725 года в Москве вышло второе издание книги под тем же названием, но в ином оформлении и гораздо меньшего формата. На титуле указывались точные даты выхода первого и второго изданий: «Печатано в Санктпитербурхе при Сенате, 1724 году. Сентября 5 дня. А в Мосве против тогож Генваря в 30 день, 1725 году». Последняя дата свидетельствовала о том, что московское «Описание» начало печататься через день после смерти Петра, скончавшегося 28 января 1725 года. Между тем в тексте «Описания» одно из упоминаний Императора (речь шла о посещении Екатериной собора святого Михаила Архангела) оказалось уже скорректированным в соответствии с новыми обстоятельствами: «А потом изволила Ее Величество отправить свою девоцию у мощей святого царевича Димитрия и у гробов предков блаженной памяти Его Императорского Величества». Добавленное в текст словосочетание «блаженной памяти» позволяет предположить, что московское издание печаталось не 30 января, а позднее, когда до Москвы уже дошло официальное известие о смерти Императора. Титульный лист изданной в Москве книги известен в двух вариантах: в первом случае слова «году» и «дня» начинаются с прописных букв, во втором — со строчных. Описываемый экземпляр относится к московскому изданию 1725 года с титульным листом второго варианта. Начинается «Описание» ссылкой на манифест от 15 ноября 1722 года, извещавший о намерении Императора короновать «любезнейшую» супругу. Своё решение Пётр I мотивировал, во-первых, европейским обычаем, предписывавшим «потентатам супруг своих короновать», во-вторых, личными заслугами Императрицы, верной помощницы державного мужа в гражданских и ратных делах. Кроме приобщения России к европейской церемониальной культуре, Пётр мог преследовать и другую, более практическую цель — укрепления положения при Дворе своей лифляндской жены. Происхождение Екатерины до сих пор является предметом споров историков. Наиболее вероятным, по-видимому, можно считать, что она была дочерью лифляндского крестьянина Самуила Сковорощенко (впоследствии фамилия эта была изменена на Скавронский) по имени Марта. Год рождения ее скорее всего не установлен. Потеряв в детстве родителей, была взята служанкой в дом супер-интенданта Мариенбург, окружного пастора Глюка, у которого и выросла без всякого образования, до конца жизни оставаясь неграмотной; 18 лет вышла замуж за шведского драгуна Иоганна Рабе, но скоро овдовела. Во время Северной войны, когда русские войска взяли Мариенбург, Марта обратила на себя внимание фельдмаршала Шереметева, который увез ее с собой в Россию. Здесь она понравилась Меншикову, и гр. Шереметев был принужден уступить ее всесильному вельможе. В 1703 или 1704 г. у Меншикова увидел ее Петр, и в тот же день она перешла к нему и, приняв православие с именем Екатерины, с этих пор сделалась ближайшим другом Царя и неразлучной его спутницей, его «походной женой-солдаткой», по выражению Ключевского. Петр обвенчался с Екатериной и узаконил рожденных ею до брака своих дочерей Елизавету (род. в 1708 г.) и Анну (род. в 1709 г.)]. Вполне вероятно, что в последние годы жизни Пётр, много думавший о будущем своих великий начинаний, но не решавшийся официально назначить себе преемника, смотрел на супругу как на возможную наследницу российского трона. Во всяком случае, позднее, объявляя о восшествии Екатерины I на престол, Сенат и Синод, для придания легитимности её воцарению, интерпретировали коронацию как фактическое завещание покойного Императора. В «Описании» отражены все наиболее значительные действа коронационного сценария, разработанного Петром I вместе с новгородским архиепископом Феодосием: торжественное шествие из Императорского дворца в Успенский собор, венчание на царство, посещение императрской фамилией великокняжеских усыпальниц в соборе Михаила Архангела и в Вознесенском женском монастыре, праздничный обед в Грановитой палате, угощение народа на Ивановской площади, приём Екатериной депутаций от разных сословий и в завершение — многолюдный «фестен» с «преизрядным» фейерверком на Царицыном лугу. Хотя главным распорядителем, или, как тогда говорили, верховным маршалом, коронационных торжеств был назначен действительный тайный советник П.А. Толстой, предок писателя Л.Н. Толстого, руководил всеми церемониями, в том числе и церковным венчанием на царство, сам Пётр. В «Описании» приводятся слова, с которыми он обратился к иерархам церкви перед началом церемонии в Успенском соборе: «Понеже всем известно есть, как прежде объявили мы манифестом о намерении своём для коронования любезнейшей нашей супруги, которое ныне извольте по чину церковному совершить». В нарушение традиционного порядка ведения службы, Император самолично возложил корону на голову Екатерины и накинул на её плечи горностаевую мантию. Неизвестный автор коронационной хроники подробно описывает внутренний вид Кремля с воздвигнутыми для коронации сооружениями, праздничное убранство Успенского собора. Здесь упомянуты и богатые ковры на полу, и балдахин из кармазинного бархата с вышитым золотом российским гербом, и тронное возвышение с двумя креслами для императора и императрицы, и стол, покрытый золотой парчой, на котором находились императорские регалии — корона, скипетр, держава, «короновательная» мантия. Подробно говорится об украшенных золотыми шпалерами и коврами местах для царевен и герцога Голштинского — жениха дочери Петра и Екатерины Анны Петровны. Обращая внимание на «дивной работы» огромное паникадило из литого серебра, автор прибавляет, что оно «весьма за наидивнейшее во всей Европе почтено быть может». Главная часть книги — детальное воспроизведение церковной службы, включающее даже тексты двух молитв, прочитанных архиереями перед облачением Императрицы в корону и мантию. Характерной особенностью хроники является подробное описание костюмов всех участников церемоний, начиная с императорской четы и заканчивая гайдуками и скороходами. В самые причудливые наряды, как явствует из текста, были облачены шесть арапов, сопровождавших Екатерину в Вознесенский монастырь: «На них кафтаны и штаны чёрного бархата с позументом золотным, сверх того кафтана юпка из двух тафт, из красной пунцовой, да из белой как из лент сшита; по кафтану вкруг шеи и рукавов и по юпке пояс из перья красного и белого; шапки у них из красного бархату, околыш из кисеи, а над тем околышем вкруг всей шапки перьяж красного и белого цвету, а напереди плюмажи белые, наверху кисти золотые; у них же арапов ошейники серебряные, спереди вензель под короною императорскою». В подобное платье могли наряжать в детстве прадеда А.С. Пушкина А.П. Ганнибала, привезенного в начале 1700-х годов из Турции в подарок Петру I. Прибытие Ганнибала в Россию состоялось не без участия тогдашнего русского посла в Турции П.А. Толстого. В 1724 году Ганнибал уже служил инженер-поручиком бомбардирной роты Преображенского полка и, возможно, в день коронации вместе с другими преображенцами находился на Ивановской площади. В соответствии с духом петровской эпохи, стремившейся европеизировать всё, в том числе и речевую культуру, «Описание» характеризуется нарочитым употреблением иностранных слов, заимствованных, главным образом, из французского языка. Императрица, находясь в храме, не молится, а «оправляет девоцию», верховный маршал Толстой призывает почетных гостей после совершения обряда венчания на царство не идти к храму Михаила Архангела, а «дефилировать» к нему; на Царцыном лугу устраивается не пир и не праздник, а «фестен». Говоря о приведении в надлежащий вид Императорского дворца и других построек в Кремле, автор уточняет, что Кремль пришёл в ветхость, потому что «больше 20 лет Их Императорские Величества в оном не резидовали». Познакомившись с текстом «Описания», можно заключить, что его подготовил человек, хорошо знавший коронационный сценарий, сведущий во всех тонкостях церковной службы, разбиравшийся в том, чем католический «закон» отличается от православного, и, кроме того, имевший вкус к детальному бытописанию. Возможно, автором книги был сам верховный маршал П.А. Толстой, возведённый Екатериной по случаю коронации в графское достоинство. Сохранившийся дневник Толстого, который он вёл в 1697-1698 годах во время обучения морскому делу в Италии, обнаруживает то же тщательное описание итальянских церквей и монастырей. Оставляя вопрос об авторстве книги открытым, нельзя не подчеркнуть, что «Описание» — первый в России коронационный сборник, положивший начало почти двухвековой традиции подобных изданий. А что же было дальше? Когда Петр умер, кроме Екатерины и ее дочерей, у него оставались разведенная жена Евдокия и дети убиенного им Царевича Алексея, Петр и Наталья; живы были также дочери его брата Иоанна, Екатерина, Анна и Прасковья. Незадолго до смерти Петр попросил бумаги и написал только: отдайте все; потом он велел позвать дочь свою Анну Петровну, чтобы она писала под его диктовку; но когда она подошла к нему, он уже не мог говорить. В ночь с 27 на 28 во дворце собрались сановники, князья Репнин, Голицын, Долгорукий стояли за право внука, т. е. за сына царевича Алексея; Меншиков, Толстой — за Екатерину; их сторону взяли Бутурлин и Апраксин. Сторону Екатерины держали и влиятельные члены синода, Феодосий Псковский и Феофан Новгородский. Перед рассветом в углу залы оказались офицеры гвардейских полков, сторонники Екатерины. Барабанный бой обоих полков гвардии, собравшихся вокруг дворца, заставил прекратить спор. Екатерина признана была Императрицей, в силу двух актов 1722 и 1724 гг. В 1722 г. издан был закон («Правда воли монаршей»), по которому назначение наследника зависело от воли императора; в 1724 г. Екатерина, как сказано в совокупном манифесте сената и синода, удостоена была короной и помазанием за ее «к Российскому государству мужественные труды». В 1726 г. Екатерина повелела перепечатать «Правду воли монаршей». Поводом к перепечатке послужило то обстоятельство, что появились подметные письма, оспаривавшие ее права. (Полное Собрание Законов, т. VII, № 4870). Не имея ни опытности в делах, ни образования, Екатерина неминуемо должна была руководиться советами человека, интересы которого связаны были с ее интересами — советами князя А.Д. Меншикова. То и дело ходили толки о заговорах, с целью возвести на престол сына царевича Алексея; говорили, что украинская армия, состоявшая под предводительством князя Михаила Голицына, уже готова к возмущению. Немало опасений возбуждали и раздоры среди птенцов гнезда Петрова, угрожавшие переходом некоторых из них на сторону врагов Екатерины У сына царевича Алексея было много приверженцев среди знати и среди провинциального духовенства. В Аранском монастыре, Нижегородской губернии, арх. Исаия поминал сына царевича Алексея благоверным Государем, а не благоверным Великим Князем, говоря, что готов казнь принять, а иначе поминать не станет. Тогда решено было объявить Великого Князя Петра Алексеевича наследником престола. Стали искать пути к тесному сближению будущего Императора с семейством Екатерины. Остерман составил проект — женить Петра Алексеевича на его тетке Елизавете Петровне, не обращая внимания ни на церковные уставы, ни на разницу лет. Австрийский двор, чтобы привлечь на свою сторону Меншикова, предложил другой выход из затруднительного положения — помолвить за Великого Князя дочь Меншикова. Говорили, что этот план сочинил датский дипломат Вестфален. Екатерина должна была согласиться, чтобы не поставить Меншикова в ряды своих врагов. Против такого чрезмерного возвышения Меншикова стали говорить многие, между прочим — его прежние единомышленники, графы Толстой и Дивьер. Оба они дорого поплатились за смелые разговоры: Толстой сослан был в Соловецкий монастырь, а Дивьер — в Сибирь. Выдав старшую дочь свою Анну за герцога Голштинского (21 мая 1725 г.), Екатерина спешила обеспечить и Елизавету, обручивши ее с князем Любским. Когда требование Екатерины, чтобы датский король возвратил Шлезвиг герцогу Голштинскому, было отклонено, Екатерина, в 1726 г., присоединилась к Венскому союзу, во главе которого стоял Император Карл VI, домогавшийся от всей Европы признания его Прагматической санкции. К Карлу VI примыкали король испанский, домогавшийся от Англии возвращения Гибралтара, и король прусский Фридрих-Вильгельм I. Против этого союза стояла вся остальная Европа. Император и король прусский обещали поддерживать права герцога Голштинского. Английский флот, вместе с датским, появился в Балтийском море и принял угрожающее положение. Члены Венского союза усиленно вооружались, и только смерть Екатерины отвратила войну. Меншиков, пользуясь влиянием своим на Екатерину, старался получить герцогскую корону Курляндии и с этой целью помешал браку Анны Иоанновны с Морицем Саксонским. Курляндской короны не получили ни Меншиков, ни Мориц, но с этого времени Россия стала распоряжаться этой короной. При Петре Великом голос России в дипломатических сношениях получил столь прочное значение, что его не могли умалить политические ошибки его преемников. Персия и Турция подтвердила уступки, сделанные при Петре на Кавказе. Россия приобрела Ширванскую область. Во внутренних делах правительство слепо следовало по пути, указанному Петром Великим, во всем, что было доступно пониманию людей, руководивших делами; но многое и весьма важное их пониманию было недоступно, и потому в общий ход дел внесена была большая путаница. Петр Великий очень дорожил Сенатом, всячески возбуждая его самодеятельность. В 1726 г. учрежден был Верховный тайный совет, причем было объявлено, что его не должно считать особой коллегией; но он не только превратился в особую коллегию, но и подчинил себе Сенат. В 1727 г. испорчено было другое дело Петра — уничтожены были зачатки городского самоуправления, вся власть снова передана воеводам и губернаторам, которым подчинены и городские магистраты. Согласно предначертаниям Петра: 1) отправлена была морская экспедиция капитана Беринга, для решения вопроса, соединяется ли Азия с Северной Америкой перешейком или разделяется проливом, 2) открыта, в 1726 г., Академия Наук, план которой обнародован был Петром еще в 1724 г.; 3) в силу прямых указаний, найденных в бумагах преобразователя, решено продолжать составление Уложения; 4) издано подробное объяснение закона о наследстве в недвижимых имуществах; 5) запрещено постригать в монахи без синодского указа. Установлен орден Александра Невского; повелено было из коллегий и канцелярий доставлять в типографию сведения о всех «знатных делах, подлежащих к ведению народному»; а Шафирову, возвращенному из ссылки, поручено было написать историю Петра Великого. Вот такой резонанс получила коронация Екатерины I.